Няню заказывали? или (не) Спящая красавица

«Боже! – Она мысленно закрыла лицо руками. – Он, наверное, занимался, а я устроила перед ним представление!» Аврора хотела выключить музыку, но не могла элементарно попасть по значку на экране, и боязнь зрителей, которой, к слову, она никогда не страдала, была здесь ни при чем: Джеймс стоял позади в одних спортивных штанах. Ночь, они вдвоем, а мужчина, от которого голова идет кругом, уже наполовину раздет – даже самое стойкое женское сердце не выдержит. Но она всё еще надеялась на его благоразумие. Он ведь обязан надеть футболку?

– Как Лайза? – тихо спросил он. Аврора спрятала лицо, ощущая, как запылала кожа, отзываясь на его приближение: Джеймс был так близко, что его наэлектризованное тепло ласково касалось волос, вызывая приятную дрожь.

– Хорошо. Она очень благодарна, – повернувшись, непринужденно улыбнулась Аврора и заправила за ухо упавшую на глаза каштановую прядь. Джеймс коснулся этой руки, мягко привлекая к себе: он целовал пальцы, ладонь, запястье, пока Аврора вся не оказалась в его объятиях. Аромат его одеколона смешался с терпким запахом мужчины, не оставляя никаких шансов на сопротивление. Аврора, разомлев, инстинктивно откинула голову, подставляя шею под горячие губы. Как же было приятно. Как правильно! Она чувствовала себя паззлом, который превращается в цельную картину, постепенно: с каждым поцелуем, касанием, стоном. Джеймс смял ее губы, и она ответила, сплетаясь с его языком, обнимая за шею, ощущая, как через тонкую ткань платья возбужденные соски невыносимо чувственно трутся о его грудь.

Он приподнял ее за ягодицы, крепко прижимая к себе, показывая, как сильно нуждается в ней. Аврора огладила широкие плечи, покрытые легкой испариной, и провела ладонью вниз, путаясь в жестких волосах, темной дорожкой убегавших под резинку штанов. Аврора замерла на этой границе, призывая на помощь крупицы благоразумия, которыми когда-то славилась, и отняла руку, но Джеймс перехватил ее, спуская ниже, туда, куда сама Аврора не решилась. Она втянула в себя воздух, когда ее пальцы сомкнулись на горячем члене, жестком и большом. Он качнул бедрами, и она провела рукой по всей длине, потом еще и еще под его тяжелое бурное дыхание. С каждым ее движением его ласки становились нетерпеливей, неистовей: он касался ее везде, но платье было для танцев и забраться к ней в трусики было непросто. Аврора запуталась в своих чувствах, а Джеймс – в застежках. А здравый смысл тонким молоточком стучал по тугим нервам: нельзя, нельзя, нельзя.

Она резко отпрянула от него, вырвавшись из крепких объятий, продолжая тяжело дышать, хмельная от страсти. Аврора отвернулась, дрожащими руками касаясь припухших губ, мысленно твердя себе, что поступает правильно, отталкивая его. У него есть женщина. А еще есть дурацкое завещание. Она ведь няня, и они не должны…

– Аврора, – Джеймс обнял ее сзади, носом зарываясь в волосы, – я с ума схожу.

– Нам не следует… Мы не должны.

– Мы ведь оба хотим этого, – горячо шептал он, сжимая груди, не слыша смятения в ее голосе, слишком увлеченный желаниями плоти, затмившими рассудок. А ведь он хотел сначала объяснить произошедшее в театре…

– С чего ты взял! – убирая его руки, встрепенулась она и, резко развернувшись, выпалила: – У меня вообще есть жених!

– Что? – нахмурился Джеймс и спокойно уточнил: – Он и сейчас есть?

– Да, – сглотнула Аврора.

Голубые глаза, подсвеченные изнутри жарким пламенем, моментально затянуло коркой льда, делая их бесстрастными, чужими. Потом Джеймс резко схватил ее за подбородок:

– А что такое верность ты вообще знаешь?

Она вспыхнула от злости! Ей хотелось кричать: «А ты знаешь?!», но она смолчала. Джеймс так же резко отпустил ее, и Авроре на долю секунды показалось, что он вытрет сейчас пальцы, которыми держал ее.

– Прекрасно, – бросил он и отошел, схватив висевшую на тренажере футболку, порывисто натянул и, не оборачиваясь, вышел.

Аврора со смесью боли и сожаления застыла посреди огромного зала. Вот всё и решилось, но легче отчего-то не стало.

Глава 17. Слезы фарфоровой куколки