Нянька для Радуги

– Анжелу… – повторила девушка, заметив, с какой брезгливостью Лёва произнёс это имя. Всё же психолог в ней никогда не засыпал.

– Да. Она должна была стать моим партнёром в новом агентстве. Вложить средства в открытие и развитие, и приехала сюда посмотреть, как я подготовился. Но, – он вздохнул и прикрыл глаза, – условия контракта изменились. Она не будет соучредителем… и теперь согласилась просто предоставить мне огромную беспроцентную ссуду. Я сам смогу управлять своей фирмой.

– Даже не представляю, как тебе удалось добиться от неё такого щедрого предложения, – с нескрываемой злой иронией проговорила Маша. – Вряд ли подобного можно достичь лишь одними уговорами. Только если добавить к ним пару-тройку оглушительных оргазмов. Но ты ведь у нас профи и по этой части тоже.

Он не ответил, лишь крепче прижавшись к её коленям. И этим молчанием только подтвердило её догадки.

– Этой ночью я понял, что ты… мне дорога, Машенька. Как никто другой во всём этом грёбаном мире, – с какой-то раздражающей злостью выговорил он. – Мне противно от себя и своего поступка. Да что говорить?! Я себя так паршиво ещё никогда не чувствовал. Но знаешь что… – он сглотнул, приподнялся и прямо посмотрел в её глаза. – Я готов сделать всё что угодно, всё возможное и невозможное, чтобы заслужить твоё прощение.

– Это бессмысленно, Лёва, – ответила она, осторожно касаясь пальцами его волос. – Я не смогу. По крайней мере, не сейчас. И мне тоже есть, что тебе сказать. В чём признаться и покаяться и не думаю, что после этого ты всё ещё захочешь какого-то продолжения наших отношений.

Он напрягся. Причём так, что даже дышать стал гораздо чаще. Почему-то он вдруг представил Марию, стонущую в чужих объятиях, и только от одного этого мимолётного видения ему захотелось что-нибудь сломать. Наверно именно это и называли настоящей «ревностью», потому что ничего подобного он раньше не испытывал. Даже тогда на стритрейсинге его чувства ещё можно было назвать просто собственническими, а вот теперь всё было совсем иначе.

Он посмотрел на Машу с такой яростью, что она даже отпрянула.

– Ты с кем-то… – начал он свой вопрос, но она даже договорить ему не дала.

– Боже, нет! – выдохнула, снова возвращая руки к его волосам. – Как ты вообще мог такое обо мне подумать? Да ещё и после всех этих жутких анализов?

– Ну а что тогда? – в его лице появилось явное облегчение, приправленное смятением. У Лёвы больше не осталось других вариантов, за что бы он мог её не простить.

На секунду Маша зажмурилась и, распахнув глаза, встретилась с его настороженным взглядом.

– Я тебя обманула, – призналась она, вызвав на его лице ещё большее недоумение. – Помнишь таблетки, которые ты купил мне после нашей первой ночи? Я обещала тебе, что проблем не будет, но… так и не приняла их. Не смогла и, как оказалось, не зря. Я беременна, Лёва.

Вот теперь он просто выпал в осадок. Смотрел на неё и не верил собственным ушам. Беременна? Да не может такого быть!

– Маша, – начал он хриплым тоном.

– Нет, милый. Не говори ничего. Я же обещала, что проблем не будет – значит, их у тебя и не будет. Я… сама справлюсь. А сказала только потому, что ты имеешь право знать.

– Ребёнок, – всё так же ошарашено говорил он. – Мой… Наш… Ребёнок.

У Маши возникло ощущение, что эта новость оказалась для Лёвы сродни удару по голове мешком с цементом. Он явно был не в себе и почти не понимал значения произносимых им слов.

– Да, Лёва. Ребёнок. Но я не хочу, чтобы ты думал, что я желаю тем самым привязать тебя к себе. Совсем наоборот. Сегодня ты наглядно показал, какое место я занимаю в твоей жизни. Поэтому, с моей стороны было бы глупо надеяться на хеппи энд. Ты, Лёва, бабник. Для тебя переспать с женщиной, то же самое, что для меня приготовить ужин. Ничего сложного, – она горько усмехнулась, даже не замечая, что по её лицу уже давно текут слёзы. А ей-то казалось, что она прекрасно держит маску полной невозмутимости. – А я не хочу каждый день, когда ты будешь задерживаться на работе, рисовать в своей голове картины твоих оргий.

– Маша, – он развернулся и поднялся на ноги. Его переполняли жуткие по своей силе эмоции, в которых он никак не мог разобраться. Голова уже не варила. Ему давно нужен был отдых и полноценный сон. Лёва даже не сразу смог вспомнить, когда в последний раз нормально спал. – Я не хочу тебя терять! Ты нужна мне… и ребёнок наш, нужен. Пожалуйста, давай не будем рубить с плеча. Подумаем… хотя бы до завтра. Я сейчас почти не соображаю…

Только теперь она заметила, каким бледным и осунувшимся выглядит её Лёва. А ведь он действительно устал, причём настолько, что даже сам готов это признать, чего раньше вообще не случалось. Ей даже стало жаль его, но вовремя вспомнилась их утренняя встреча в кафе, и всю жалость, как рукой сняло.

– Хорошо, – как можно равнодушнее проговорила она, смахивая с щеки столь неуместную влагу. – До завтра я так уж и быть, ничего предпринимать не стану. Скажем, до семи вечера. Если у тебя появится какое-то решение, дай знать. А сейчас, уходи. Я тоже устала.