Нянька. Меня воспитывал серийный убийца

Однажды, поиграв в клубе в бильярд, Тони заметил Сидни Монзон. Раньше он встречал ее на «Скамьях», перед ратушей, но на сей раз решил познакомиться. Сидни была девушкой миниатюрной, не больше 150 сантиметров, и очень красивой: миндалевидные глаза, пухлые губы, длинные, темные волосы и загадочная соблазнительная аура. Она напоминала принцессу чероки, царственную в своей красоте. Ее начальник в ресторане, где она работала еще в годы учебы в старшей школе, говорил, что она двигалась от столика к столику, «как маленький сверчок», очаровывая клиентов и работников.

Сидни собиралась жить где-нибудь подальше от Кейп-Кода. Она всегда была застенчивой и одинокой, всегда подрабатывала, порой на двух работах. Окончив школу, она уехала из дома, чтобы подзаработать. Ее всегда считали «диковатой, не от мира сего и готовой на все»[60]. Как и Тони, она считала Кейп глухой и скучной провинцией. Она мечтала стать стюардессой или записаться в Корпус мира – ей хотелось посмотреть мир. В неспокойные годы Вьетнамской войны и антивоенных выступлений она говорила всем, что хочет работать ради мира. В июне 1967 года она окончила старшую школу Нозет и купила машину на собственные деньги. Вскоре после выпускного они с подругой собрались и поехали в Сан-Франциско. Сидни гордо заявляла, что собирается стать хиппи и «трудиться ради мира» – так или иначе. Три месяца она кочевала по Хейт-Эшбери, но потом решила, что с нее хватит, и покатила в Канаду, потом на юг навестить брата, потом полетела на Багамы, а в январе 1968 года вернулась в Кейп-Код.

Ко времени возвращения она уже прочно подсела на амфетамины и исхудала так, что напоминала привидение. Друзья боялись, что она серьезно больна. Судя по всему, к наркотикам она пристрастилась в гашишных притонах Сан-Франциско, но ее сестра позже говорила следователям: «В Хейт-Эшбери Сидни не могли научить ничему, чего она уже не знала». Друзьям Сидни признавалась, что употребляет наркотики, чтобы заглушить «боль прошлого»[61], «болезненные воспоминания о сексуальном насилии в детстве, которое оставило глубокий шрам на психике»[62]. Мы не знаем, какими были эти «болезненные воспоминания», но Сидни страдала от тяжелейших ночных кошмаров и панических приступов, а также постоянно принимала лекарства от хронической тахикардии. Возможно, наркотики действительно были лучшим выходом из ситуации.

Вернувшись в Кейп-Код, Сидни сняла комнату в квартире приятеля, Роланда Сальвадора. Многие подозревали, что он бисексуал, а то и просто гей, но Сидни призналась подруге, что, поселившись с Роландом и взяв на себя заботу о нем и его доме, она надеялась отвлечь его от латентной гомосексуальности.

Сестра Сидни, Линда, работала поваром в клубе «Пилигрим» и устроила сестру официанткой. Сидни работала в клубе днем и вечерами. Она снова вернулась к обычной жизни. Как и все, она ждала туристического сезона и щедрых чаевых. Как-то раз, когда посетителей было немного, она обратила внимание на мужчину, игравшего в бильярд. Так она познакомилась с Тони Костой.

Линда, Роланд и его брат Дэвид советовали Сидни держаться подальше от Тони. Боб Энтони, приятель Тони, вспоминал, что тот «всегда был странным». И это действительно было так. Как вспоминал один из членов его группы, Тони грыз собачье печенье, а горошек ел по одному, беря горошины пинцетом. Но теперь его считали не просто странным, а стукачом – ведь именно он заложил полиции ван Уттера.

Позже Тони похвалялся своей ролью в этом аресте: «Я был между дьяволом и глубоким синим морем»[63].

Линда не хотела, чтобы сестра оказалась в том же положении. Сестра Сидни и все друзья советовали ей держаться подальше от Тони – ведь тот встречался в то время сразу с тремя другими женщинами. Но Тони было уже почти двадцать четыре года, и Сидни он казался светским и взрослым мужчиной. Он заморочил ей голову фантастическими историями об экзотических местах, где якобы побывал или собирался побывать. Несмотря на все усилия друзей, Сидни и Том вскоре подружились и стали часто кататься на велосипедах по улицам Провинстауна.

В апреле доктор Каллис, который уже два с половиной года выписывал Тони массу препаратов, решил расстаться с требовательным и опасным пациентом. (Его стали беспокоить слухи о наркомании и наркодилерстве Тони.) Каллис выдал Тони последнюю порцию «солацена» и предупредил, что больше не будет его принимать. Это означало, что доступа к наркотикам больше не будет. Через несколько недель состояние Тони резко ухудшилось. И тогда он решил взять ситуацию в собственные руки. Прошел месяц – и Тони ограбил офис Каллиса в Веллфлите.