Нибиру. Пробуждение

Лучи противников бессильно шипели, растворяясь в золотистом экране. Младенцы-Защитники замерли, словно не зная, что делать дальше.

А Мари уже действовала. Выхватила из пеленок нож и швырнула им в нападающих. Железяка не долетела, звякнула, ударившись об пол. В ответ полоснули еще несколькими лучами. Девушку ощутимо качнуло, но она устояла и удержала своего малыша. Ее рука опустилась на гладкую поверхность «пульта». Пальцы без труда проникли в камень, нащупав там какой-то небольшой предмет.

Мальчик заревел так, что зашумело в ушах. Его тельце задергалось под все еще влажной пеленкой. Мари почувствовала, что ребенку очень больно.

Крик малыша резко оборвался хрипом. Экран стал необычайно ярким, а затем пропал, сопровождаемый лопающимся звуком. Ужасный визг расколол пирамиду. Тварей в телах детей отбросило волной энергии. Настолько сильной, что они ударились о стену и растворились в ней. Что-то подсказывало: в ближайшее время вряд ли вернутся, если вернутся вообще.

Сверток потяжелел. Мари задохнулась в отчаянии. Она прижала ребенка к себе, прислушиваясь, бьется ли его сердечко. Даже не глянула в сторону Защитников. Слезы побежали по щекам, омывая розовые пятнышки там, где минуту назад были ожоги и волдыри.

— Спасибо тебе, маленький! — всхлипнула бельгийка, слыша, как слабо и беспорядочно, но — двигается! — маленькая грудь. — Ты меня спас и вылечил. Настоящий ангел. Супермальчик!

Младенец не издал ни звука, но стал дышать ровнее.

Воодушевленная, Мари сунула руку обратно в камень. Схватилась за скользкое что-то и с чавкающим звуком вытащила, кажется металлический, цилиндрик. Монолиты зашелестели, отряхиваясь от тяжести т-энергии. Коридорами прокатился отчетливо слышимый стон — то ли страдающий, то ли облегченный.

В то же время закричали серые тени. Протяжно и дико, надрывая мощные связки. Брызнули в стороны паутины-ищейки. Они прошили теперь безжизненное тулово Бункера, разлетелись по Убежищу. Пятна ген-измененных побледнели. Издалека донесся панический рев: какофония плача, взываний о помощи, визга и истерического смеха. Там просыпались, очнувшись от навеянного сна, тысячи растерянных людей. Многие сходили с ума, осознав себя в полной темноте, изредка озаренной фосфорными светильниками, в обществе таких же испуганных людей. Кто-то вопил о конце света.

Бельгийка криво улыбнулась. Как это было знакомо — уже в который раз услышать об Армагеддоне.

— Ну что, малыш, — подмигнула она спящему ребенку, — идем отсюда?

Но выйти не смогла, ослепшая и оглушенная. Вместе с аномальным сознанием Бункера ушло и т-восприятие, и умение проходить сквозь стены.

Утекло, как вода из клепсидры, едва бельгийка отступила от «пульта».

Мари оказалась замурованной в глухой каменной коробке. Выхода нет, кирпичик не сдвинуть — каждый блок весил не менее тонны. Оставалось только надеяться, что серые тени также лишились возможности добраться до сферы.

Через минуту исчезло зеленоватое свечение стен. Комната погрузилась в такой кромешный мрак, что девушка не смогла рассмотреть пальцев на руке, даже вплотную приблизив их к глазам. Снизу почудилось шуршание камней. Никак подбирались Отцы. Вдалеке грянул взрыв. Кажется, пронеслась пулеметная очередь.

Мари напряглась и сосредоточилась. Чертово т-видение не вернулось. Камень, сквозь который ранее можно было выбраться наружу, в дымку превращаться не желал.

Малыш нервно всхлипнул во сне и отчетливо зачмокал губами. Бельгийка выругалась. У нее оставалось последнее средство — вернуть тревожащий ладонь цилиндрик на законное место.

Шаг назад. Еще один. Спиной почувствовала выступ «пульта управления». Щелкнула в сердцах языком и опустила руку на камень. Как и подозревала, донесся только стук цилиндра о булыжник.

Секретных ходов и потайных пружин здесь никогда не было — это девушка поняла, перещупав комнату вдоль и поперек. Те, кто построил Бункер тысячелетия назад, не нуждались в открытых проходах к заветным местам.

— Ну что, Господи, — насмешливо произнесла Мари в темноту, усаживаясь на пол. — Принимай непослушную дочерь свою. Каяться не собираюсь, верить в тебя — тоже. Но принимай, как положено у нас в Валлонии. Только ребенка пожалей.

— Зачем его жалеть? — ответила тьма знакомым голосом.

От неожиданности бельгийка подскочила. Пристально вглядывалась перед собой, пока не рассмотрела движущийся силуэт. Казалось, в комнате немного посветлело. Малыш трижды тоненько застонал и утих.

— Давид? — не веря своему счастью, ахнула Мари. — Но как ты сюда?..

— Клановый секрет, — из сумрака проступило улыбающееся лицо. — А если честно, то я здесь только благодаря тебе.

— Не понимаю, — призналась девушка.

— Сейчас объясню, — он внезапно схватил ее за руку и потащил. Одной ногой растворился в монолите.

Т-восприятие к Мари так и не вернулось, но тем не менее она пошла следом за парнем. Целых пять шагов сквозь гранит. Девушка внутренне сжалась, поняв, насколько безнадежным было ее положение. Младенец подвигал ножками, и по руке Мари побежала теплая струйка. Девушка не обратила на это внимания.