Ничего хорошего

— Она выросла в деревне, для нее Тауэрский мост олицетворял Лондон. Как и для многих людей. Это как бы символ этого города. Для кого-то это Биг-Бен или Букингемский дворец, на которые можно только смотреть со стороны. Но Джемма была любопытной, а их нельзя было изучить изнутри или посмотреть из их чрева на огромный мир вокруг. А мост давал такую возможность. По сравнению с самим Тауэром мост совсем молодой. Но он легко узнаваем, правда, коммандер? И для многих именно он олицетворяет собой старый город.

Криви согласился.

— Джемма вспоминала, что мост стал первым местом, которое она посетила после войны. Она поднялась на обе башни, чтобы посмотреть, как далеко тянется река в обе стороны. Наверное, пока она не повзрослела, ей казалось, что она сможет увидеть Америку. Когда ей хотелось о чем-нибудь помечтать, она забиралась на башни Тауэрского моста или на его пешеходную часть и предавалась мечтам.

— Вы когда-нибудь еще ходили туда вместе с ней?

— У меня не было особого выбора, мистер Чэпмен. Именно там я сделал ей предложение два года спустя. Я знал, что там она мне не откажет, — Джеффри улыбнулся. Рассказывая, он перестал нервничать. — Она ходила туда накануне серьезных экзаменов. И не важно, что занималась она гораздо больше всех студентов вместе взятых. Ей нужны были эти мгновения полного одиночества в башне моста. Она любила ходить туда даже по большим праздникам, с толпами туристов. «Джипси Мот» вернулся домой в шестьдесят седьмом, по этому случаю мост развели, и мы были одними из первых, кто пришел...

— Что-то я не понимаю, о чем речь, — прервал его Чэпмен.

— Я, признаться, тоже.

— Вы, янки, слишком молодые, чтобы помнить, но вам неплохо бы знать об этом, хотя бы ради той игры, которую вы постоянно смотрите по телевизору, — сухо произнес Криви. — Сэр Фрэнсис Чичестер совершил кругосветное путешествие на яхте «Джипси Мот IV». Это заняло у него год, и когда яхта вернулась домой, то мост развели, чтобы они смогли заплыть в город. И сама королева поднялась на борт, чтобы произвести его в рыцари. Она сделала это тем же мечом, что касался плеч Фрэнсиса Дрейка.

Чэпмен еще с удовольствием послушал бы об исторических событиях, но для меня это был пустой разговор.

— Вы не знаете, сохранился ли этот ее интерес и дальше? — Я подумала о брелке Джеммы, который так и лежал на столе у меня в квартире. И о его брате-близнеце, которого я видела у Уильяма Дитриха, когда он уходил из конференц-зала несколько дней назад.

— Боюсь, ее невозможно было вылечить от этой привязанности. Она специально приезжала в Англию в девяносто четвертом, на празднование столетней годовщины Тауэрского моста. К тому времени я уже женился второй раз — вы, наверное, уже знаете об этом, — и Джемма потащила нас с женой на башню, чтобы насладиться видом. Она накупила сувениров, наверное, для всей Америки. Кофейные чашки с Тауэрским мостом, чайные ложки с Тауэрским мостом, брелки для ключей с Тауэрским мостом...

— Много?

— О да, очень много.

Значит, я зря предавала значение брелку, что был у Дитриха, сочтя его знаком особой привязанности. Судя по всему, Джемма раздала около дюжины таких же друзьям и коллегам.

— Уверен, что вы заметили эти вещицы у нее дома или на работе, да? В этом была ее загадка, которую я так и не разгадал. Наш брак продлился меньше десяти лет. Нет, мы никогда не ругались и не ссорились. Можно сказать, что мы расстались хорошими друзьями. Я виделся с ней почти каждый раз, когда она приезжала сюда. Мы переписывались, не теряли друг друга из вида — как в профессиональном, так и в личном плане, но инициатива, скорее, исходила от меня. Она просто не умела никого пускать в свой внутренний мир, в ту часть души, где хранилось самое важное. Она была великолепным ученым и очень верным другом, если верила человеку. Но в ее душе была небольшая пустота — она так никогда и не позволила мне заполнить ее. И уверен, что она не позволила этого никому, кто пытался. Странно, но даже будучи врачом, я воспринимал эту пустоту как нечто материальное в ее организме, как нечто, что я смогу «излечить», если только мне удастся ее найти. Но я не нашел.

Джеффри Доген замолчал и посмотрел на свои стиснутые руки, лежащие на столе.

Больше часа мы слушали о Джемме, о ее браке, разводе, друзьях, студентах, карьере в Англии. При расследовании многих убийств, над которыми случалось работать Чэпмену, такая информация о жертве, полученная из надежного источника, может оказаться бесценной. На этот же раз все, что мы услышали, не сдвинуло нас с мертвой точки.

Майк попытался ненавязчиво перевести разговор на недавние события, касающиеся профессионального будущего Джеммы. Джеффри вздохнул и как-то обмяк.

— Неужели вы действительно думаете, что это может быть связано с ее работой? — Он посмотрел на Майка.

— Сейчас мы рассматриваем все возможные версии.

— Что ж, последние года два Джемма постоянно боролась. И это относится к медицинскому колледжу «Минуит» и Медицинскому центру, а не к ее личной жизни.

— Знаете ли вы, в чем была суть конфликта и с кем она не ладила?