Ничего хорошего

— Это была инициатива Джеммы. По правде говоря, я собирался на ней жениться. Сначала ей понравилась эта идея, но потом она быстро охладела. Как раз в конце лета она вернулась из поездки в Англию и сказала, что не хочет больше меня видеть.

— И вы отступились, вот так просто?

— Вы хотите сказать, не стал ли я как дурак бегать за ней по операционной с ножом для мяса? Извините, но это не для меня.

— Но вы не пытались встретиться с ней вновь, позвонить ей? — спросила я.

— Разумеется, вначале я пытался. Но, как я уже говорил, она была упряма. Она не была против того, чтобы время от времени провести вместе ночь, но все это как-то без души. И мы не обсуждали больничные дела.

— И когда же вы провели вместе последнюю ночь? — поинтересовался Мерсер.

Дитрих немного поколебался, как будто взвешивая ответ и прикидывая, сможем ли мы сравнить его с показаниями привратника или соседей.

— За неделю до ее смерти. Джемма позвонила мне, спросила, не хочу ли я с ней поужинать. Мы ушли отсюда достаточно поздно и заехали к «Билли», это на Первой авеню. Затем вернулись к ней. Занялись любовью, потом заснули. Я поехал к себе, когда она пошла на пробежку. Вот и все. Хотя, думаю, кто бы из моих «друзей» ни сообщил вам о нашем с Джеммой романе, — добавил Дитрих презрительно, — он не преминул упомянуть о деньгах, которые она мне одолжила.

— Да уж, — солгал Чэпмен, — мы сами задавались вопросом об этих деньгах, едва взглянув на выписки с ее банковских счетов.

Разумеется, мы этого еще не сделали. Но такой поворот разговора убережет нас от сюрпризов в будущем, когда мы все-таки проверим ее счета.

— Не волнуйтесь, детектив, я располагаю средствами. Я все верну.

— Это был единичный случай? — продолжал блефовать Чэпмен.

— Да, в прошлом июле. Сорок тысяч долларов.

Я, казалось, могла прочитать мысли Майка. Сорок штук. Больше, чем многие зарабатывают за год. Доген дала ему деньги, когда их роман был в самом разгаре, а он все еще не вернул эту сумму.

— Она требовала вернуть долг? — спросил Майк. Он сознательно не произнес «в последнее время». Он хотел знать, говорили ли они с Джеммой о деньгах в упомянутую Дитрихом встречу.

— Джемма не слишком беспокоилась о деньгах. Мы провели вместе выходные на Восточном побережье. Ходили на аукцион старинных автомобилей. Там я увидел «ДеЛаж», в который невозможно было не влюбиться. Тридцать второго года, редкая машина. Она сказала, что хочет, чтобы я купил его. Но я не мог себе это позволить. Тогда она дала мне деньги, в тот момент это был вроде как подарок, но когда сделка была оформлена, Джемма, уже... как бы это сказать... самоустранилась из моей жизни. И сказала, что я могу вернуть ей деньги, когда у меня появится возможность. Уверен, вы знаете, что она не была меркантильной. Денег у нее было больше, чем ей требовалось или чем она могла бы потратить.

Дитрих оттолкнулся от стола и встал:

— Если у вас есть еще вопросы ко мне, вы сможете задать их позже. А сейчас поговорите с персоналом. Я собрал людей, которых вы просили, и хотел бы, чтобы вы с ними поговорили и они смогли вернуться к своим пациентам и делам. Я же пройду в свой кабинет и посоветуюсь с нашими юристами по поводу этих бумаг.

Прежде чем взять со стола повестки, Дитрих провел левой рукой по волосам, а правой достал из кармана связку ключей и стал перебирать их, пока не зажал один между большим и указательным пальцем. Наверное, это был ключ от его кабинета.

Дитрих вышел, не произнеся больше ни слова, но я заметила, что из его кулака свисает брелок — в виде маленького Тауэрского моста. Значит, у него точно такой же брелок, как у Доген, брелок от тех самых ключей, которые так и лежат у меня на тумбочке, потому что я забыла вернуть их Мерсеру. Интересно, подумала я, а ключи от квартиры Джеммы у него остались?

19

Джон Дюпре был первым из тех, кого мы решили повторно допросить о событиях того вечера, когда убили Джемму Доген. Он вошел в комнату, пожал нам руки, улыбнулся мне, и я поняла, почему Морин Форестер сочла его привлекательным. Он не стал набивать себе цену обычным нытьем о том, как дорого его время и как все устали от нашего присутствия в больнице. Джон Дюпре повел себя очень любезно и сказал, что готов нам во всем помочь, чтобы сдвинуть это расследование с мертвой точки.

Несколько дней назад в участке мы уже расспрашивали его о том, как он обнаружил Попса в рентгеновском кабинете. Я извинилась за повторный вызов и сказала, что нам необходимо еще раз прояснить все факты, касающиеся времени убийства.

— Расскажите нам о вашем расписании за предыдущую неделю, — попросила я. — Давайте уточним, что вы делали с понедельника по среду, так мы сможем лучше понять всю картину.

Он отвечал уверенно, глядя мне прямо в глаза.