Ничего, кроме нас

— Как ни странно, тут все в полном порядке. Ну, то есть сначала он, конечно, выпал в осадок, когда у меня позеленели волосы и я стал одеваться как то ли хиппи, то ли Либераче[57]. Но потом в школе — в моей государственной школе в Форест-Хиллз — два итальянских хулигана попытались меня избить. Одного из них я вырубил. Не смотри, что я на вид такой цветочек, отец с девяти лет отдал меня в бокс, и я продолжал тренировки, даже став зеленым. Одним словом, эти итальянцы начали меня толкать и обзывать педиком, а один из них затем шлепнул меня по левому уху… ну, я и отоварил этого урода в челюсть двумя прямыми справа. Повалил его на пол, выбил два передних зуба. Его папаша сильно возбудился. Поскольку дело было в школьной раздевалке, он потребовал, чтобы меня вызвали к директору. Приехали мой папа, итальянский шпаненок и его отец-электрик. Как только тот, другой итальянский отец, меня увидел, он при всех набросился на своего сынка: «Ты дал такой фее себя побить и прибежал ко мне в слезах жаловаться? Пошьёльнакер!» И вытолкал своего сынка из кабинета. Директору все равно пришлось со мной строго поговорить о драке, но он был вынужден признать, что это была самооборона: «И теперь, возможно, ребятам хватит ума понять, что с тобой лучше не связываться». По дороге домой папа мне сказал: «Я очень горжусь тобой. И всегда буду за тебя заступаться, хотя ты и показал мне и всему миру, что можешь и сам за себя постоять».

— Судя по всему, с отцом тебе повезло.

— Я знаю, как ему трудно со мной, таким абсурдным, непохожим ни на кого. Но ты права, мне редкостно повезло с отцом. Он столько преодолел, столько выстрадал из-за меня и тем не менее так щедро демонстрирует мне свою любовь.

Я буквально чуть не разревелась, когда Хоуи это сказал. Помимо всего прочего его рассказ заставил меня вспомнить собственную семью и родителей, которые были абсолютно не в восторге от моих взглядов на жизнь.

Мы с Хоуи сблизились. Ему даже понравились Боб и его знаменитые спагетти с фрикадельками. Поначалу внешний вид Боба — спортсмен-качок — немного сбил Хоуи с толку, но вскоре я увидела, что они общаются все более непринужденно.

— Я мог бы начать тебя уверять, что он сказочный, но ты и сама это уже знаешь, — как-то сказал Хоуи, когда мы шли по кампусу. — Особенно меня поражают его начитанность и любознательность. Он, наверное, единственный член своего братства, который не стал нести стандартного бреда, которого я успел наслушаться. И это тоже характеризует его как одного из самых лучших чуваков, которых я встречал. Тебе, несомненно, крупно повезло. Впрочем, с другой стороны, и ему тоже.

Несколькими неделями позже на Брансуик обрушилась фантастическая метель. Выпало два дюйма снега — и это в первую-то неделю ноября. Это было настоящим сюрпризом — проснуться в субботу, в день решающего футбольного матча, и увидеть, что мир стал белым. Поскольку дело было не где-нибудь, а в Новой Англии, команды решили провести игру, как только поле очистят от снега. Я пошла на стадион с Бобом — футбол все-таки! — и это была единственная игра в сезоне, которую он решил посетить. Увидев его на трибуне со мной, некоторые его бывшие братья-однокашники, нахмурившись, отвернулись. Футбольный тренер дал понять, что заметил Боба, коротким кивком. Игра была свирепой. За три минуты до перерыва лайнсмен Амхерста что-то крикнул одному черному парню из команды Боудина, Чарли Смоллсу, и тот отреагировал великолепнейшим ударом в пах. После этого игроки Амхерста всячески пытались достать Смоллса, но его товарищи по команде Боудина их успешно блокировали. Вмешались судья и тренеры. Сначала один из судей потребовал, чтобы Смоллс покинул поле, но тот начал протестовать и был поддержан тренером Боудина. Что он говорил, неизвестно, но рефери смягчился и внезапно изменил решение, удалив с поля игрока Амхерста.

— Нетрудно догадаться, что сказал Чарли этот говнюк, — ухмыльнулся Боб.

— Я не ожидала, что ку-клукс-клан жив и процветает в Западном Массачусетсе, — сказала я.

— Расизм в Штатах не менее ужасен, чем кофе в закусочных, — добавил Боб.

Этот короткий, не больше минуты, инцидент в первой половине игры, казалось, встряхнул команду Боудина, которая примерно за восемь минут до конца провела тачдаун, уменьшив разрыв и доведя счет к перерыву до 14:7.

— Теперь у нас есть шанс, — заметил Боб, принимая пару бутылок пива от скандально известного Кейси.

Тот предложил еще и кальян, поглядывая вокруг, хотя и охранники из Боудина, и полицейские из Брансуика неотрывно смотрели на поле. Боб сделал несколько осторожных затяжек. Команда Боудина, очевидно, была возмущена расистской атакой на своего игрока, и ребята играли все более напористо, жестко и умело. Уже через шесть минут счет стал равным.