Ничего кроме правды

На следующие представления все билеты были проданы, но жадная к зрелищам толпа продолжала штурмовать кассы. Каково же было негодование публики, когда на следующем представлении Игорь Кио не вышел со своим номером. Зрители не знали, что ему некого было пилить: очаровательные близнецы исчезли. Публика наотрез отказалась покидать шатер; они свистели и топали ногами. Пожарные брандспойтами с трудом разогнали недовольных. Следующие представления пришлось отменить.

Девочек обнаружили на следующий день, когда наряд милиции взломал двери в номере люкс гостиницы «Октябрь». К счастью, они были в полном здравии, правда, выглядели немного уставшими. Я оставил их там всего за полчаса до прихода милиции. Возможно, если бы они не признались в том, что произошло, моя жизнь бы повернулась иначе, но, в сущности, я ни о чем не жалею.

Я познакомился с ними в Гомельском парке, вечером, где они присели отдохнуть после представления, а мы с Ленькой Зерницким, непревзойденным предводителем кабздохов, прогуливались в поисках легкой добычи.

После короткого совещания мы решили посадить девочек на контейнер (так назывался старый прием съемки или знакомства), которому научил меня дядя Абраша.

Присев на скамейку и как бы не замечая красоток, мы начали диалог. «Только вчера получили контейнер с кожаными плащами, – с досадой в голосе начал я, – а они уже все расхватали, осталось всего два». «Да я бы взял, – перебил меня Ленька, – но у меня еще не проданы бельгийские кофточки, с прошлого раза».

Девочки на другом конце скамейки прекратили щебетание. Краем глаза я следил, как у них вытягиваются уши. Мы уже готовы были праздновать победу, когда близнецы неожиданно рассмеялись. «Кого вы мальчики хотите посадить на контейнер, этот номер хорошо работал до потопа, – сказала красотка, беззлобно скаля белоснежные зубки». Посрамленные мы собрались уходить, но они сжалились над нами.

«Вы хорошие мальчики, – сказала вторая, – не хотите ли выпить вина?»

Так мы с Ленькой оказались в номере гостиницы «Октябрь» в обществе ослепительных близнецов. Они не обманули наши ожидания.

Ленька утром ушел на работу, оглушенный своей победой, слегка покачиваясь и распространяя на версту аромат французских духов. Я остался с двумя красавицами.

В неизвестном пространстве, закрученном в бесконечную спираль, среди пузырьков шампанского, в облаках любовной истомы, я был неутомим. Казалось, я существую сразу в нескольких измерениях одновременно.

Тайна магических чисел поразила меня своей простотой. Философский камень оказался детской игрушкой. На меня снизошло ОЗАРЕНИЕ.

Позднее, прочитав «Учение Дона Хуана» я нашел объяснение этого состояния и научился входить в него посредством дыхательных упражнений, медитации и гашиша.

Тогда же мы просто потеряли счет времени, провалившись в волшебную воронку.

Очнувшись на третий день, истощенный, но полный энергии, я покинул своих возлюбленных в большой двуспальной кровати потрясенных и обессиленных, за полчаса до того, как наряд милиции с понятыми вошли в номер.

Разразился небывалый скандал. Игорь Кио плакал как мальчишка и принимал валидол. За срыв гастролей ему влепили выговор и лишили тринадцатой зарплаты.

По Москве поползли слухи об удивительном еврейском юноше из Гомеля, и эта история дошла до Кремля.

Меня взяли по дороге на работу, и я был доставлен в Москву в наручниках, как рецидивист, под усиленной охраной.

Дрожа как осиновый лист и абсолютно потеряв дар речи, я оказался в кабинете Суслова.

«Да, слышали мы, Борис о твоих “подвигах”», – строго сказал он, разглядывая меня поверх очков. И когда охрана удалилась, спросил недоверчиво: «Неужели? 64 палки! Это же уму непостижимо!»

Я предпочел благоразумно промолчать: во-первых, я не считал, а во-вторых, в данном случае я защищал честь женщин, к тому же я был уверен, что меня посадят. Но все обернулось совершенно иначе.

Оказывается, советское правительство было давно информировано о существовании конкурса Казановы и впервые получило официальное предложение выставить своего кандидата. Они решили провести отборочные соревнования, конечно же, в полной тайне, а Суслов был назначен ответственным за это мероприятие.

Партию и правительство привлекал приз двадцать пять миллионов долларов, такой куш они не могли упустить.

Я здесь не буду описывать, как проходил отбор, это была сплошная мерзость: приходилось трахать каких-то знатных доярок, передовиц производства, но о финале я не могу промолчать. Он проходил в кабинете Брежнева, на кожаных стеганых диванах, при полном составе политбюро.

Мой соперник, любовник Фурцевой, простой литовский паренек из Паневежиса Валюс Баублис, испытывал технические трудности, он нервничал под взглядами членов правительства и от этого его гигантский, похожий на докторскую колбасу член, едва-едва наливался силой. И когда Суслов, глядя на хронометр, взмахнул платком. Валюс оказался не готов и потерял драгоценные минуты.