Ничего, кроме соблазна

Энтони, побледнев, рухнул на стул. При виде обескровленного лица брата веселость Джеймса мигом испарилась.

– Попробуй только объявить, что у меня есть племянница, о которой я ничего не знал!

– Кто бы говорил! – парировал Энтони. – Ты случайно узнал о Джереми, когда тому исполнилось шестнадцать! Взрослый парень!

– Речь не обо мне, – промямлил Джеймс и уже громче спросил: – Значит, это правда? Наводит тебя на какую-то мысль?

Воспоминания обрушились на Энтони с силой урагана. Старые воспоминания, более чем двадцатилетней давности. Приятные и не очень. Да, возможно. Более чем возможно. Все могло оказаться простым совпадением, но интуиция подсказывала обратное.

Энтони закрыл глаза и попытался представить почти забытое лицо. Образ был смутным – прошло так много времени, – но изумрудные глаза, черные, как смоль, волосы и милые ямочки на щеках… Аделин Миллард. Единственная женщина, при виде которой в голове тогда еще юного Энтони возникали мысли о женитьбе. А у Кейти Тайлер ее глаза, волосы и ямочки на щеках… о Боже!

– Кажется, ситуация проясняется, – заметил Джеймс, по-прежнему наблюдая за ним.

– Яснее быть не может, – пробормотал Энтони.

– Погоди. Кажется, мне тоже нужно сесть, – бросил Джеймс и, язвительно улыбнувшись, добавил: – Ладно, давай выслушаем поразительную историю взрослой дочери, отец которой понятия не имел о ее существовании.

Энтони даже не позаботился дать брату достойную отповедь: слишком был потрясен открывшейся правдой и последствиями своего юношеского романа.

– Боже, в то время мне было не больше двадцати одного года, – начал он. – В тот год я приехал домой, в Хаверстон, на Рождество. Собственно говоря, мы приехали вдвоем с тобой и, как обычно, изводили Джейсона.

– Мы всегда были вместе, – пожал плечами Джеймс, – пока я не ушел в море. Ты не усыпишь меня длинным рассказом. Вполне сойдет и короткий.

Энтони бросил на брата раздраженный взгляд:

– Не помню, зачем я в тот день приехал в Хаверс, может, накупить безделушек для малышей. Аделин тоже ездила по лавкам. Я много раз видел девочек Миллард, когда все мы были детьми, но в тот день впервые увидел перед собой красивую девушку.

Джеймс машинально вскинул раненую бровь, слегка поморщился и сухо поинтересовался:

– И она одним взглядом сбила тебя с ног?

– Можно сказать и так. Я влюбился с первого взгляда и пустил в ход свое обаяние, если понимаешь, о чем идет речь. Все праздники я вертелся в доме Миллардов. И вскоре совсем потерял голову. Как и она. Я даже подумывал… дьявол тебя разорви, не смей смеяться, Джеймс! Я даже подумывал сделать предложение. Не собирайся я жениться, никогда бы не потащил ее в постель. В конце концов, она была нашей соседкой.

– Понимаю.

– Но потом она уехала в Европу, не предупредив меня! Я понятия не имел об этой поездке. И даже не попрощалась! Признаюсь, я был уничтожен! Несколько лет спустя я услышал, что она вышла замуж за какого-то европейского барона и поселилась в глуши, так что возвращаться не собирается.

– Ложь, распространенная ее семейкой, чтобы не дать сплетникам пищи для скандала.

– Очевидно.

– В таком случае объясни мне, почему Милларды, зная, кто отец ребенка, не воспользовались случаем накинуть веревку тебе на шею? Это веский довод в пользу женитьбы. Узнай обо всем Джейсон, сам потащил бы тебя к алтарю. Ты же знаешь, каков он! Кроме того, вы и сами хотели пожениться. Ничего не понимаю.

Как и сам Энтони. Впрочем…

– Они никогда не распахивали передо мной двери.

– Но ты Мэлори, – с сомнением покачал головой Джордж. – И всегда считался прекрасной партией.

На этот раз уже Энтони вскинул брови:

– Память подводит тебя, старина? Мы стали притчей во языцех по всей Англии, а Джейсон уже шокировал общество, сделав своего побочного сына законным наследником. Ты, вполне возможно, ничего не заметил или просто не обратил внимания, но самые отъявленные ханжи и лицемеры отказывались нас принимать.

– И Милларды тоже?

– Нет, все было не так плохо. Скажем так: родители Аделин терпели меня, но, очевидно, предпочли бы, чтобы я не уделял столько внимания их младшей дочери. У меня даже сложилось впечатление, что они стараются потакать мне в надежде, что я потеряю интерес к Аделин и уберусь в Лондон. Они, вполне возможно, даже посчитали, что я просто играю с Аделин, но не показали мне на дверь, потому что я не только был их соседом, но и носил фамилию Мэлори. Летиция, с другой стороны, открыто выказывала неприязнь ко мне и никогда не пыталась притворяться.

– Значит, теперь ты ее вспомнил?

– Слишком ясно, – вздохнул Энтони. – Мягко говоря, она была редкостной стервой. Холодной как лед. Каждый раз, приезжая к Аделин, я был вынужден терпеть уничтожающие реплики ее сестрицы. Она злилась так, словно я лично ее оскорбил.

– А ты оскорблял?

– Конечно, нет! Я горел в жару первой любви. И поэтому был чертовски учтив с окружающими. И посчитал, что она так и исходит ядом, потому что никак не выйдет замуж. А ведь она была лет на шесть старше Аделин!

– А-а, упустила свой шанс, бедняжка! Значит, это было просто горечью старой девы, возненавидевшей красоту младшей сестры.