Ничего личного

— Магда, ну о чем ты беспокоишься? Тебя из дома вынесут, в машину посадят, до ресторана довезут. Здесь швейцар возьмет, перенесет, посадит. Твоя задача, Магдочка, сводится к одному: сидеть, пить шампанское и время от времени подавать сигналы, что ты еще жива и хочешь добавки.

Виктория со вздохом отключила телефон. Нет, собрать этих старых кляч вместе не под силу даже Ною в разгар потопа. Эти лентяйки готовы встречаться только друг у друга на похоронах. Печально вздохнув, приходилось признать, с годами развлечений у нее становилось все меньше.

Взгляд снова вернулся к глянцевой обложке «Индепендент Сандей». Странно, Виктория уже не могла точно припомнить, когда начала читать журналы с последней страницы. Вероятно, давно. Зато помнила, когда к ней вернулось забытое удовольствие от чтения собственного журнала: когда в нем начали публиковать интервью Кэти Эванс.

Виктория довольно улыбнулась: первое впечатление не подвело ее, девочка оказалась действительно умненькой, доброй и наделенной жизнерадостным юмором. Да еще и чертовски трудолюбивой, если судить по количеству напечатанного материала. И забавный же она взяла себе псевдоним, под которым отвечала на письма читателей: Плавали-Знаем.

Что ж, пожалуй, пора рассмотреть ее поближе. Да и вообще имеет смысл проконтролировать ситуацию. Старуха снова взялась за телефон:

— Уэсли, запрягайте роллс-ройс, к трем мне надо быть в редакции.

Затем вернулась в спальню и подняла крышку большой обшитой тисненой кожей шкатулки. Отправляясь «в народ» леди Гловер обычно снимала слишком крупные бриллианты.

* * *

Ведущие журналисты оказались не такими уж и страшными, как ожидала Кэти. Люди как люди, для разнообразия среди них попалась парочка откровенно глупых и один довольно противный. Судя по ковбойским сапогам, торчащим из-под синих джинсов, это и был тот самый Лимонадный Джо, о котором как-то сплетничала Эбби.

Первое, что он сделал, усевшись за стол напротив Равика — это водрузил оба сапога на стеклянную столешницу. Равик и бровью не повел, зато вошедшая вместе с Гловером старуха уставилась на них с неподдельным интересом, словно неожиданно для себя обнаружила у наглеца не две ноги, а целых шесть.

— Заканчиваем игры в ковбоев, — поморщился босс, и сапоги Лимонадного Джо словно сами собой переместились под стул, — поговорим о тираже.

Судя по скучающим физиономиям ведущих политических колонок, говорить тут было особенно не о чем: в кризисе пребывала не только британская журналистика, но и вся европейская, а, возможно, и мировая. Ответ был очевиден: социальную апатию читателя новостями политики и экономики не прошибешь, придется зарабатывать на развлечениях.

— То есть ведущими журналистами у нас должны стать авторы колонок о кино, компьютерных играх и моде?

Лимонадный Джо снисходительно усмехнулся:

— Не совсем так, но мы можем дать шанс кордебалету. Вдруг что и получится.

Кэти презрительно засопела: этот самодовольный осел, несомненно, считал себя премьером, хотя без помощи редактора и не был способен сшить между собой и двух абзацев.

— Хорошо, — видимо, босс решил зайти с другой стороны, — чьи публикации получают больше отзывов?

Кончик карандаша в руке секретаря описал в воздухе медленную дугу и указал на Кэти. Лимонадный Джо гаденько ухмыльнулся:

— Маленькая девочка Плавали-Знаем? Подружка-сплетница? А я что говорил?

Ну ладно, сам напросился. Кэти нежно улыбнулась ядовитому гаду, одновременно набирая на своем ноутбуке ключевую фразу для поиска. Гловер засунул руки в карманы брюк и уже повернулся в сторону экономистов из «Бэджет», но тут пришедшая с ним пожилая леди впервые подала голос:

— Неужели это вы? Я ваша большая поклонница, мисс Эванс. Одна из многих, — она многозначительно покосилась на Лимонадного Джо. — И с удовольствием выслушаю ваши предложения.

Не все обращенные к Кэти в этот момент взгляды можно было бы назвать доброжелательными, но вряд ли ее можно было сейчас смутить вежливым скепсисом. До серии своих блистательных интервью со звездами она успела достаточно побегать с микрофоном и за старушками в супермаркетах, и за мамашами в парках и даже за марафонцами на дистанции. Так что жизнь научила ее встречать с улыбкой любую неожиданность.