Ничего личного

Леонидов на всякий случай обернулся, но Татьяны Ивановой в спортивном комплексе уже не было. Должно быть, пошла собирать компромат на собственного мужа. А еще говорят, что муж и жена – одна сатана! Она – сатана. Он тоже не промах. Только разная сатана, вот такая штука получается!

Погодка на улице, и впрямь, установилась лыжная. Если бы он так не устал, радовался бы жизни. Сбежать, что ли? Рядом шел могучий Серега Барышев, всем своим видом говоря: не получится. До коттеджа они шли не спеша, наслаждаясь свежим, хвойным воздухом и тишиной.

В холле коттеджа Алексея ждал еще один сюрприз: на диване со стаканом апельсинового сока в руке его поджидал двоюродный брат управляющего Саша Иванов.

– Можно вас на два слова, Алексей Алексеевич?

– Это так важно? Я на лыжах собрался.

– Всего на пару минут. Наедине.

– Хорошо. Александра, иди, собирай Сережку и мне приготовь теплые вещи. Чтобы не замерз в лесу. Я сейчас.

Семейка Ивановых начинала Леонидова потихоньку доставать. «Я сейчас пошлю его куда подальше», – мечтательно подумал он, шагая вслед за Ивановым-младшим в комнату номер четырнадцать.

– Ну, а у вас что такого важного есть мне сообщить? – спросил он, присаживаясь на застеленную кровать. – Впрочем, догадываюсь: вы хотите заявить, что видели, как ваш двоюродный брат столкнул с балкона господина коммерческого директора. Верно?

– Не совсем так. Видите ли, я не ночевал в своем номере…

– Это я уже знаю. Где же вас черти носили?

– Дело личное: я был с женщиной и не хотел бы ее в это впутывать.

– Что, так серьезно? Она замужем? Вдова?

– Не надо меня сватать на роль героя-любовника. Я не дурак, понимаю, что ростом не вышел, – усмехнулся Саша Иванов. Алексей слегка обиделся: он был не согласен с тем, что невысокий мужчина не годится на роль героя-любовника. Иванов-младший меж тем продолжал: – Я человек мягкий, добрый, но не дурак, а всякий норовит попользоваться. И мне надоело подо всех ложиться. Короче, я был в боковой комнате. Вернее, сначала в холле, потом Валера вышел из своего номера и сказал, что идет поговорить с Пашей. Я пытался отговорить обоих, но коммерческий директор был сильно пьян, а в таком виде он себя не контролировал. Да и братец неплохо принял, и рвался в бой отношения выяснять. Я отговаривал, честное слово! Но брат сказал, что на Пашу управу найдет. Они пошли на балкон. Я же плюнул и ушел к своей девушке: она меня ждала. У меня самого был серьезный разговор. Можно сказать, судьба дальнейшая решалась.

– Ну-ну, – ободрил его Алексей, прокручивая в мозгу: кто такая?

– Когда послышался тот звук, ну, удар, мы сначала ничего не поняли. Подумали, что спьяну кто-то стол уронил. Хотя удар был глухой. Через несколько минут я выглянул в холл на всякий случай: там, у стола лежал Паша, а Валера, нагнувшись, у него пульс щупал. Когда меня увидел, то испугался.

– Ничего не сказал?

– Сказал: «Не думай, это не я его толкнул». Вот что сказал. А кто тогда? Больше никого не было. Манцев, правда, спал на диване, в холле, но он был пьян в стельку. Вряд ли чего-нибудь слышал. Голову, во всяком случае, он не поднял.

– Значит, Манцев?

– Да ничего он вам не скажет! Если до сих пор не выразил желания, значит, ничего не помнит. Стал бы он Валеру выгораживать? Он же к Ольге неравнодушен, а та братца просто ненавидит!

– К Минаевой, что ли?

– А то к кому же?

– А она?

– Эта девушка не про нас. Высокого полета птица. Костик зря слюни пускал. У нее он был на коротком поводке, но в роли «давайте будем просто друзьями».

– У Ольги кто-то есть или она в ожидании корабля с алыми парусами? Принца на белой лошади?

– Ну, глупой ее не назовешь. Зачем ей ждать, если можно просто руку протянуть и взять?

– И протянула?

– Наверное. Конкретно никто ничего не знает. Она умеет хранить тайны.

– Не женщина, а клад! – не удержался Алексей.

– Именно, – вздохнул Иванов-младший. Видать, и сам там побывал. Но дальше порога не пустили.

– Не верю, что никто ничего, – покачал головой Алексей. – У вас не офис, а аквариум: все прозрачно. Неужели сплетни не ходили?

– Сплетни… Если каждой сплетне верить… Да и при чем здесь Ольга? Я про Валеру говорю: он убил. Спьяну, конечно, подрались, Паша случайно с балкона упал. Я же говорил ему – не ходи к Валере.

– Не уберегли, значит, начальство, или не очень хотели? Вам-то что за резон кусать кормящую вас руку? Ведь братец для вас благодетель!

– А знаете, как тяжело всю жизнь расплачиваться за благодеяние? Кто-то из философов сказал, что настоящее благодеяние только тогда истинно, когда сделавший его тут же о нем забывает, а принявший помнит всю жизнь. Вот.

– Неплохо. Кто научил?

– Ольга.

– Я смотрю, вы все ее цитируете. А она вас потихоньку жизни учит. Красавица да еще и умница! Редкое качество! Серебряков недаром сделал ее своей личной секретаршей. Странно, что между ними ничего не было.

– Ольга была к нему слегка неравнодушна. Но она умеет держать себя в руках. Серебрякову же нравились женщины другого типа.

– Я в курсе, – вздохнул Алексей. – Меж тем: куда девушке податься? С такими чувствами, с таким умом? Если она играла, то по крупному.