Ничего личного...-4

— Признаю, ты правильно сделал, что отпустил его. Но все равно это меня жутко раздражает.

Амадео позволил себе улыбнуться. Раны жутко болели, и улыбка вышла натянутой.

— Пусть ты и так знаешь, но я тебе не врал. Не воровал у тебя деньги.

Ксавьер раздавил каблуком брошенную сигарету.

— Я теперь в этом не засомневаюсь, даже если ты лично придешь в мой кабинет и скажешь, что сдал меня с потрохами в полицию и назвал им адреса моих складских помещений. Прости.

Амадео навалился на трость — боль становилась все нестерпимее.

— Ничего. Ситуация действительно была острая, а нервы на пределе.

— Не знаю, когда моя гордость позволила бы мне извиниться перед тобой, если бы ты не прислал информацию о Беннете, — Ксавьер чиркал зажигалкой в ожидании, пока Йохан подгонит машину. — Благодаря тебе я не попался в сети Наркоконтроля. Откуда ты узнал?

— Узнал что? Какую информацию? — Амадео оперся на плечо друга — пальцы уже еле сжимали набалдашник трости. — Я ничего тебе не присылал, ты, должно быть, что-то перепутал.

Ксавьер подумал было, что недоумение ему только послышалось, и собирался предупредить принца, что ложной скромностью тот себя не украсит, как вдруг понял. И тихо рассмеялся.

— Ничего. Твой экс-охранник обыграл и нас, и наших противников. Подумать только, какой-то мальчишка… Поехали обратно в больницу, принц, иначе твой новый врач меня убьет.

Они сели в машину и уехали. Дверь пустого склада хлопала на ветру.

8 Джекпот

— Да, господин Мартинес, я чувствую себя хорошо, благодарю вас, — Амадео улыбался в трубку, вычерчивая карандашом круги в раскрытом блокноте. — Как насчет вечера четверга? Отлично, буду вас ждать.

— Пора принять лекарство, ваше высочество, — прошелестел над ухом ехидный голос, и Амадео едва не выронил телефон.

Наскоро попрощавшись, он повернул кресло к стройному китайцу лет тридцати, который протягивал большую кружку какого-то варева.

— Что это? — он подозрительно принюхался. Пахло приятно.

Цзинь Тао выпрямился, улыбнулся уголками губ и довольно сощурился.

— Отрава. Чтобы ты долго не мучился. Мне, знаешь ли, надоело ухаживать за таким неблагодарным пациентом. Во сколько ты вчера лег спать?

Амадео едва не соврал, но пронизывающий взгляд предупредил его этого не делать.

— Около двух ночи. Но…

Улыбка стала шире. Тонкая рука нырнула за пояс белоснежного ханьфу — национального китайского костюма, другой одежды Цзинь Тао не признавал — и достала прямоугольную лакированную коробочку.

— Знаешь, что это, принц? — ласково проговорил он, поглаживая узорчатую крышку длинными пальцами.

Амадео сглотнул невесть откуда взявшийся в горле ком.

— Иглы.

— Верно, — Цзинь продолжал улыбаться. — А знаешь, куда я их тебе загоню, если продолжишь вести себя, как непослушный ребенок?

Амадео замотал головой. Он не знал и знать не хотел.

— Если не хочешь узнать, то немедленно выпей лекарство и топай в постель. Или я сделаю так, что до полного выздоровления ты не сможешь подняться с кровати вообще, и Мартинесу, или как его там, придется увидеть тебя слабым и беспомощным. Представляешь, как это уронит твой авторитет?

Амадео послушно выпил содержимое кружки (на вкус оно было похоже на жасминовый чай с добавлением лайма) и счел за лучшее последовать приказу врача.

Несмотря на то, что "Азар" все еще находилась в руках Нико Мариано, Ксавьер совершенно справедливо предположил, что неугомонный принц не станет отдыхать и маяться от безделья и тем самым отсрочит выздоровление на неопределенный срок. Поэтому, еще до того, как Амадео выписали из больницы, он нанял молодого энергичного врача — китайца по имени Цзинь Тао. Это был красивый, улыбчивый человек, однако и Амадео, и Ксавьер сразу поняли — шутить он не любит, особенно с тем, что касается здоровья его пациентов. Наибольшее впечатление произвели иглы, которыми он владел в совершенстве, что и продемонстрировал на несчастном Йохане, который имел неосторожность пожаловаться на боли в спине.

Цзинь Тао ревностно следил за тем, чтобы Амадео неукоснительно соблюдал установленный им режим. Вчерашнее неповиновение могло дорого обойтись принцу, но он предпочел не заострять на этом внимание и покорно принять наказание, если таковое последует. В конце концов, Цзинь заботился о нем.

Тео снова начал улыбаться. Он не отходил от Амадео ни на шаг, спал в его кровати, каждый день помогал спускаться к завтраку, перед сном сам читал ему свои любимые книжки. Но иногда в глазах мальчика проскакивала тень прежнего испуга, страх снова потерять отца, и Амадео готов был воскресить Викторию и убить снова за все страдания, что она причинила его семье.

Роза тоже шла на поправку — в первый же день после выписки она устроила разнос охране. Амадео дорого бы отдал за то, чтобы посмотреть на толпу здоровенных быков, виновато потупивших глаза перед старушкой, но на тот момент ему предстояло еще неделю находиться под наблюдением врачей. С Дэвидом все обошлось, повторного приступа не последовало, но он на чем свет стоит костерил Киана, впустившего Викторию в кабинет.