Ничего личного

– Хорошо. Давайте знакомиться. Как Вас зовут?

– Саша, – просиял он.

– Где Вы живете?

– На Полях.

– Сколько Вам лет?

– 24.

– Вы учитесь или уже работаете?

– Студент.

– Вы этот фильм видели? – спросила она, когда они проходили мимо афиши.

– Нет.

Она остановилась и посмотрела на него. Светловолосый, высокий парень, симпатичный, не глупый, кажется, судя по речи, чуть подвыпивший. И ей стало так задорно, даже усталость отступила. Ей было смешно, что он не понимает всей абсурдности ситуации. Ну, нельзя хотеть познакомиться с такой уставшей, полусонной девушкой. Ну что в ней может привлечь внимание и она, что бы позабавить и его тоже, ответила:

– А теперь слушай! Зовут тебя Саша. Ты студент. Живешь на Полях. Фильм не видел и тебе 24 года. Так скажи – зачем мне с тобой знакомиться?!

Сказав это, она засмеялась и быстро пошла к своему подъезду, это уже и был ее дом.

Саша, выйдя из оцепенения, догнал ее:

– А при чем тут это?

– Что? – спросила она.

– Знакомство, – он уже сам понял, что попал в ловушку.

– Хочешь подарок? – засмеялась она.

– Да, – с надеждой отозвался он.

– Меня зовут Жанна. И спасибо тебе. Ты меня, все-таки, провел, – она взялась за ручку двери, – я здесь живу.

Уже в подъезде она услышала: «Так не честно!»

Из скольких встреч ничего не произошло. Из скольких знакомств ничего не получилось. И почему в снежинки помещаются только маленькие истории, миниатюры, зарисовки. Что в них? Искорка того настроения молодости, когда еще все может быть? Нет двух одинаковых снежинок. Нет двух одинаковых историй. Даже у одного рассказчика нет. Но все снежные истории об одном – мы выбираем одиночество сами. Такое чистое, искрящееся, невесомое и так легко тающее в ладонях… в его… в ее…

14.01.14

Разговор с Зимой

Это надо читать летом.

Это пишется только зимой.

Осенью можно встретиться с Волшебником.

Вот скромный домик в желтом промокшем лесу. Черная от дождей тропинка, засыпанная еще не притоптанными яркими листьями. В таком месте и в таком времени года они обычно и живут, Волшебники. Достаточно, просто пройтись по лесу, задумавшись о чем-то своем; немного заблудишься и увидишь тропинку, она введет к такому домику на опушке. И не то чтобы тебя там ждали, но и не гонят прочь. Раз дошел, значит, было нужно. Стучишь в дверь, она приоткрывается от стука. Входишь. Осматриваешься по сторонам. Ищешь, с кем бы поздороваться, раз уже вошел. Никого не видно и не слышно, но чайник кипит на печке, кот тихо мурлычет и умывает лапкой мордочку. Ты решаешь присесть и отдышаться, отдохнуть – совсем чуть—чуть, никого не потревожив, да ведь и нет никого. Снимаешь промокший плащ, ставишь сумку на пол и садишься у двери. Ты же не у себя дома, ты ведешь себя скромно, как в гостях… только где же хозяин. В домике тепло и уютно. Ты уже согреваешься, даже чуть дремлешь…

– Как раз к чаю поспела, присаживайся к столу, – слышишь ты.

Медленно, как во сне, идешь к столу. А он уже и накрыт: чай, булочки, конфеты.

– Угощайся.

– Спасибо, – словно сквозь туман слышишь ты свой голос.

– На здоровье, – ответ тебе. – А мы тут с Зимой чаевничаем, тебя поджидаем.

– Меня? – удивляешься ты.

– Тебя, – смеются в ответ.

– Я тебе говорил, что чай в компании с Зимой ее удивит меньше, чем то, что именно ее ждали. Ты мне проспорила снеговика.

– Проспорила, – соглашается Зима и добавляет холодно. – Ты же знаешь, я всегда держу слово, хоть и не люблю их лепить.

Ты пытаешься рассмотреть эту странную парочку. Но странны в ней только имена: Она – Зима, он – Волшебник. Почему-то ты знаешь, что он именно Волшебник. Какая разница, почему, просто знаешь и все.

– Ты пришла как раз, когда мы обсуждали планы на следующий год. Присоединяйся.

– Следующий год… но до него еще так далеко, – говоришь ты.

– Нет-нет! Это только кажется, что далеко, а кроме того у тебя редкая возможность – попросить у Зимы подарок.

– Подарок, – улыбаешься ты. – Подарки принято дарить на праздники.

– Ну да. А Зима и есть самое праздничное время, – говорит Волшебник.

– И мои праздники самые волшебные, – вторит ему Зима.

И ты, разомлев от чая, от теплого приема, уютного домика и неспешной беседы, начинаешь мечтать, про себя. Такие мечты смешные, детские, что даже неловко их произнести вслух.