Ничего не бойся

– Открытость. Сопереживание. Терпение. Да, с одной стороны, моя работа заключается в подготовке тела к похоронам, и это процесс, требующий определенной сноровки и многолетней практики, но с другой стороны – это настоящее искусство. Бальзамировщик должен не только рассчитать нужное количество формальдегида, но еще качественно нанести реалистичный макияж. Мы делаем это не абы как. Мы ставим перед собой определенную цель – взять нечто печальное, шокирующее, порой даже пугающее для семьи и сделать из этого что-то прекрасное. Каждый день мне приходится иметь дело с людьми, понесшими утрату. Некоторые плачут, другие выплескивают свой гнев. Моя работа заключается в том, чтобы взять этих людей за руку и провести их через погребальную процессию от начала до конца. И для этого мне и требуются открытость, способность сопереживать и терпение. И разве то, что меня не смущает компания покойников, делает меня похожим на убийцу?

Ди-Ди снова залилась краской:

– Нет.

– Благодарю.

– Но…

Бигелоу вскинул бровь. Впервые за всю беседу директор похоронного бюро выглядел удивленным. Даже скорее раздраженным.

– Но что?

– Вы описали черты хорошего владельца похоронного бюро. А может, я ищу плохого?

Бигелоу нахмурился.

– Или неудачника, – резко бросил он. – Не то чтобы такое часто случается, но время от времени ко мне приходят стажеры, у которых явно нет… умения общаться с людьми, а это крайне необходимо для работы в этой сфере.

– И что вы делали?

– Увольнял.

– У вас остались какие-либо сведения о них?

– Конечно. Я припоминаю только одного такого человека, и, насколько я знаю, она перевелась в кулинарную школу и весьма преуспела. Учитывая масштаб расследования, думаю, вам не стоит ограничиваться походами от одного похоронного бюро к другому.

– Что вы предлагаете?

– Школа при морге. Таких в Бостоне две. Попробуйте, возможно, они не откажутся поделиться именами студентов, которые не смогли заниматься нашим делом. Я и сам мог бы поспрашивать. Мы с ними все-таки коллеги. Если вас заинтересует какое-то имя или появится, как вы их называете, подозреваемый, о котором вам захочется узнать побольше, я могу сделать несколько звонков.

– Спасибо.

– Мы отнюдь не кучка упырей, – тихо сказал Бигелоу, когда Ди-Ди поднялась со стула.

– Я ничего подобного и не имела в виду.

– Хотя время от времени мы встречаем лиц с такими наклонностями.

– Я вас очень понимаю, – уверила его Ди-Ди.

Бигелоу одарил ее легкой улыбкой, а затем, поддерживая под здоровую руку, проводил до двери.

Глава 11

За все время, что я жила со своим приемным отцом, ссорились мы всего один раз: в тот день, когда он нашел письма моей сестры.

– Не будь дурой! – кричал он на меня, сжимая в руке кипу бумаги, исписанной едва различимыми каракулями. – Тебе это ничего не даст, а вот потерять ты можешь многое.

– Она моя сестра.

– Которая набросилась на тебя с ножницами! Но тебе повезло больше других ее жертв. Скажи, что ты ей не отвечала.

Я промолчала.

Отец поджал губы, его суровое лицо выражало недовольство. Затем он тяжело вздохнул, положил всю стопку исписанной сестрой бумаги на письменный стол и сел на мою розовую незаправленную постель. На тот момент ему было шестьдесят пять. Внутренне собранный поседевший ученый-генетик, который думал, что уже слишком стар для всего этого.

– Запомни, существует всего два типа семей, – сказал отец, не поднимая на меня глаз.

Я кивнула, поняв, о чем он собирается мне рассказать. Об этом рассказывают всем детям, у которых нет родителей. Существует два типа семей: в одних ты рождаешься, в другие тебя берут. Обычно семью не выбирают, но у меня была такая возможность. В большинстве случаев приемные родители с энтузиазмом выдают пламенные речи о том, как это здорово, что ты можешь выбрать семью. Другие дети только мечтают о том, чтобы выбрать папу и маму, брата или сестру. Только подумай, как тебе повезло!

В годы моего взросления приемный отец читал мне множество книг на данную тему, такие как «Дитя моей души», «Раз, два, три – семью себе найди!». Отец с жаром уверял, что любит меня как родную. У него не было своих детей. Как и жены. Доктор Адольфус Глен был не просто убежденным холостяком, а одиночкой по жизни, до того момента, пока не встретил меня. И хотя он не являлся самым примерным папочкой в мире, я никогда не сомневалась в его любви ко мне. Еще в детстве я осознала, что это человек на редкость честный, скромный, но с чувством собственного достоинства. Он по-настоящему меня любил. И для него это стало главным смыслом в жизни.

– Ты не обязана ее выбирать, – снова и снова повторял отец в тот день. – Может, Шана и была когда-то твоей родней, но ведь не без причин тебя у этой родни забрали! А если бы эти письма писал твой отец, ты бы все равно их читала?

– Это разные вещи!

– Почему же? Они оба убийцы.

– Она была всего лишь маленькой девочкой…

– Которая превратилась во взрослого психопата. Сколько человек у нее на счету? Трое, четверо, пятеро? Ты не спрашивала?

– Может, то, что она сделала… то, кем она стала… не ее вина.

Отец пристально посмотрел на меня.