Ничего не бойся

По дороге к местной речушке Алик и Марк молчали. Правда, молчали по разным причинам. Алик хотел запугать сына: чтобы тот гадал, во что же это грозовое молчание выльется. Марик ни о чем таком не гадал. Не в этот раз. Он прогонял в голове уже сотни раз продуманный план, сидя на заднем сидении отцовской, повидавшей виды, машине.

Доехав до «своего», как называл его отец, места, они вытащили из багажника вещи, даже не глядя друг на друга. Оба по-прежнему молчали. Алика кольнула легкая тревога: обычно его чувствительный сын бросался сразу же выяснять причины плохого настроения отца. А сейчас – нет. Длинный тощий мальчишка молчал, перебирая вещи в сумке и сжав губы так, что стал еще больше похож на мать. «Взрослеет, что ли», – испытывая смесь уважения и отвращения, подумал Алик.

Марик, ощутив макушкой тяжелый взгляд отца, вскинул голову и сказал:

–Пойдем искупаемся?

–Здесь? Ты шутишь, что ли?

Удивление Алика было вполне логичным. В местной безымянной речушке купались редкие страстные любители водных процедур. Да и то спьяну. Река была мелкой, и к тому же отчаянно воняла рыбой.

– Не, – мотнул головой Марк. – Я ж плавать не умею, ты меня в прошлом году за это ругал, забыл? А здесь не стыдно хоть – никто не увидит, что такой здоровый лоб, а плавать не умеет.

Алику польстило, что сын процитировал его дословно – словами про здорового лба. «Уважает, значит. Ценит мои слова», – самодовольно подумал он.

– Ладно. Пойдем, – коротко бросил Алик, подчеркивая тоном, что делает сыну огромное одолжение, глянул на часы и закончил: – сейчас половина двенадцатого. Полчасика нам на купание.

Раздевшись до трусов, отец с сыном зашли в реку. Немного не дошли до середины, и вода здесь едва доходила Алику до груди. Оба чувствовали, как в ноздрях все плотнее сгущается гнилой запах этой мелкой речушки.

– Присели, – скомандовал отец и ушел под воду с головой. Марик последовал его примеру, неловко зажав нос рукой, но почти сразу же вынырнул, хватая воздух ртом. Алик появился следом и насмешливо спросил:

– Боишься?

– Наверное, да, – признался Марк.

– Будем страх лечить, – прищурился отец, перехватил легкого гибкого мальчишку за талию, раскрутил и запустил на середину реки. Марик побарахтался на поверхности, ушел под воду, вынырнул, булькнул и пропал, скрывшись под водой.

Алик скрестил руки на груди и ждал появления сына. Но того все не было. Выждав с полминуты, Алик громко сказал:

– Хорош комедию ломать! Вылезай!

Нет реакции. Тишина.

В легком пока беспокойстве отец шагнул в сторону, где Марк ушел под воду, и тут же попал на глубину. Оказалось, что мелководье заканчивалось там, где пропал Марик, и вода здесь скрывала Алика с головой.

Поняв, что могло случиться непоправимое, Алик нырнул, пытаясь разглядеть дно. Но в мутной реке видимость была отвратительной – не дальше вытянутой руки. Гнилой запах воды комфорта тоже не добавлял. Алик нырял еще и еще, ощупывая дно шаг за шагом. Ничего.

Поднявшись в очередной раз на поверхность, Алик понял, что прошло никак не меньше пяти минут с тех пор, как пропал сын. Уплыть куда-то он не мог, раз уж не умел плавать. Вокруг стояла такая беспощадная тишина, которой Алик и представить себе не мог. Даже на помощь позвать некого.

Окончательно ударившись в панику, Алик принялся нырять уже совсем куда попало, забираясь все дальше и глубже. И через пару минут услышал слабый голос:

–Папа, я здесь…

–Где? —просипел обессиленный Алик, разгребая воду вокруг.

–Дальше. Еще чуть дальше…

От ужаса Алик перестал соображать, и даже не удивился тому, что сын разговаривает с ним как будто из-под воды. Он нырял и нырял на близкий, как ему казалось, голос.

Пока больше так и не вынырнул.

Прошла минута. И еще две.

Из-за крепкого дуба на противоположном от «своего» места берегу, вышла тонкая высокая фигурка.

Марк без всякого страха вошел в воду и переплыл речушку, избегая места, где исчез отец. Вышел к машине. Оглянулся на реку. Достал полотенце из сумки и тщательно вытерся. Неспешно оделся и медленными шагами двинулся в сторону рощицы, за которой была деревня. Туда Марк раньше не раз ходил с отцом за продуктами.

Он шел, вспоминая события прошлого года. Как отец избил мать до страшных кровоподтеков на лице. Как родители отправили его к бабушке на две недели, чтобы он ничего не узнал. Но он все знал. И уже тогда решил, что отец – чудовище, которое не исправится никогда. Что он однажды просто убьет Марикову любимую маму. Марк научился плавать. Специально. И придумал этот план. Который мог не сработать. Но сработал.

Марк ускорил шаг. Из глаз покатились первые горячие слезы. Увидев первый дом на окраине деревни, мальчик побежал, крича на ходу «Помогите! Помогите!».

Часы показывали полдень.

«Я его любила»

Она сыпала в чай уже пятую ложку сахара. По рассеянности, конечно же. Стоя в дверях кухни, он смотрел на нее и умилялся. Умилялся так он уже долгих пять лет: и рассеянности ее, и абсолютной погруженности в себя, и некоторой даже бытовой неприспособленности. Наверное, кто-то скажет, что подобные женщины скучные, нудные и вообще непонятные.