Ничего не говори. Северная Ирландия: Смута, закулисье, «голоса из могил»

Подобно Брендану Хьюзу, Бобби Сэндз вырос как католик в протестантском окружении. Но когда Сэндзу исполнилось семь лет, то в микрорайоне узнали, что они католическая семья, и их вышвырнули из дома. В конечном итоге Сэндз вступил в ИРА. Первого марта 1981 года он перестал есть. Его последней пищей стал апельсин из тюремного рациона. Немного горький на вкус. «Я стою на пороге очередного потрясения мира, – писал Сэндз на куске туалетной бумаги, начиная голодовку. – Может быть, бог сжалится над моей душой». Две недели спустя второй заключенный объявил голодовку, еще через неделю – третий, и вот уже в «Лонг Кеш» голодали десять мужчин. Ничто не давало повода думать, будто Маргарет Тэтчер на сей раз проявит больше сочувствия. «Оказавшись перед лицом провала своего дискредитированного дела, эти жестокие люди недавно решили разыграть карту, которая может оказаться для них последней», – сказала Тэтчер.

Однако через четыре дня после объявления Сэндзом голодовки умер политик по имени Фрэнк Магуайр, и его смерть запустила цепь драматических событий. Магуайр являлся националистом, заседавшим в британской палате общин; он представлял графство Фермана и округ Южный Тирон. Его внезапная смерть привела к необходимости проведения дополнительных выборов. Первоначально это место хотел занять брат Магуайра, но с ним поговорил кое-кто из республиканцев – его убедили отказаться. Возник маловероятный, но довольно изобретательный план: за это место поборется Бобби Сэндз – прямо из-за решетки. Рекламный трюк, но какой резонанс он имел! Что может быть лучше для привлечения внимания и поддержки голодовки, чем тот факт, что один из голодающих вступил в борьбу за должность? Если бы Сэндз победил, это придало бы голодовке невероятную динамику: британское правительство может позволить умереть в тюрьме какому-то неадекватному участнику какой-то дурацкой голодовки… но ведь не члену парламента?

Этот гамбит – уступка для получения преимуществ в дальнейшем – стал важнейшей отправной точкой для Провос. История знала случаи, когда республиканцы выдвигали кандидатов на выборные места, но движение всегда с подозрением относилось к парламентскому процессу. В течение многих поколений республиканцы придерживались традиции «абсентеизма» – отстранения от политики такого рода. Существовало убеждение, что систему можно легко разрушить одним лишь революционным воодушевлением. Одной из причин раскола между Официальной ИРА и Временной армией в 1969 году и было ощущение того, что Официалы начали слишком увлекаться политикой и что политика неизбежно ведет к приспособленчеству.

«В течение десятилетий республиканцы – по крайней мере на Севере – придерживались традиции «не участвовать в голосовании», – говорил Джерри Адамс. Но он начал утверждать, что для ИРА и Шинн Фейн впервые, по его мнению, представился случай попробовать новую модель республиканской политики. «Настанет тот час, – провозглашал он, – когда Шинн Фейн станет силой на этой земле».

Для Адамса, обдумавшего пути перевода борьбы в политическую сферу, выборы Сэндза давали экстраординарную возможность. Многие люди в Северной Ирландии не поддерживали насилие ИРА, но они были бы рады проголосовать за республиканца, участвующего в голодной забастовке. Работая вместе с Дэнни Моррисоном, редактором газеты «Республиканские новости», Адамс начал формировать новую философию, которая на первый взгляд казалась противоречивой: Шинн Фейн выдвигает кандидатов на официальный пост, в то время как ИРА продолжает процесс переноса кровавой войны в Британию. Моррисон в конце концов понял стратегию и облек ее в известный афоризм, задав на собрании Шинн Фейн провокационный вопрос: «Будет ли кто-то здесь возражать, если, держа в одной руке избирательный бюллетень, а в другой – «Армалит», мы возьмем власть в Ирландии?»

10 апреля 1981 года Бобби Сэндз был избран в парламент. Он не ел 41день. Но, несмотря на это, его требования не были удовлетворены. Состояние Сэндза продолжало ухудшаться, и теперь Маргарет Тэтчер столкнулась лицом к лицу с кризисом. 25 апреля она говорила с Хэмфри Аткинсом, своим министром по делам Северной Ирландии.

– Сэндз явно не отступит, – сказал Аткинс.

– У него есть лишь несколько дней, – заметила Тэтчер.

– Говорят, дня два-три, – произнес он. – Но буду с вами честен, Маргарет, этого точно никто не знает.

– Да, – сказала Тэтчер с заметным раздражением. – Потому что это не та ситуация, в которой хоть кто-то имеет значительный опыт.

Аткинс заметил, что голодающие применили метод разбивки: даже если Сэндз умрет и они сумеют подавить неблагоприятную реакцию и отрицательное общественное мнение, то через несколько недель с большой долей вероятности умрет следующий заключенный.

– Некоторые слишком надеются, что мы сможем предотвратить то, что будет происходить неделя за неделей, – произнес он. – Но мне кажется, это крайне ненадежно.

Тэтчер предположила, что, возможно, руководство ИРА не позволит забастовщикам продолжать:

– Если один умрет, затем второй, потом третий, и ничего не случится…