Ничего не вижу, ничего не слышу

– Скорее идите сюда, – Владимир махнул рукой словно это должно вселить уверенность в его слова. – Здесь безопаснее.

Мужчина уже было начал выходить, вытягивая кого-то за собой из купе, но в этот момент существо снова попыталось вломиться в убежище Владимира, уже через окно с другой двери. Послышался удар, треск и злой рык. Существо билось о решетку, выламывая остатки стекла, Владимир привычно упал на пол и закричал мужчине, который пятился назад в своё купе:

– Сюда, сюда! Тут решетки, дурак! Вы там погибнете! Все сюда скорее, я больше не открою эту дверь! Быстрее! – кричал он, прикрывая голову ладонями от ссыпающегося стекла.

Владимир видел, как начали открываться двери оставшихся двух купе, первого и второго. Оттуда выглянули люди, но никто не спешил покинуть своё хлипкое убежище.

– Ну же! Быстрее! Сюда он не сможет пробраться! – Владимир увидел, как кто-то сзади толкнул мужчину из третьего купе, и он снова начал идти вперед.

– Девочка, девочка! Где ты? – закричал еще громче Владимир. – Беги сюда!

В этот момент удары об окно прекратились. Стало снова до жути тихо.

– Быстрее, – шепотом произнес Владимир, глядя на мужчину.

Тот ускорил шаг и когда до тамбура оставалось всего несколько шагов окно в коридоре, напротив мужчины брызнуло осколками как от взрыва, и в вагон влетело нечто, моментально подмяв под себя визжащего человека. Владимир захлопнул дверь и закрыл его на ключ. В этот раз руки его не дрожали. Они задрожали чуть позже, когда Владимир начал осознавать то, что увидел… Черное, с не человечки выгнутыми конечностями, верхние из которых заканчивались когтями, а нижние сгибались в обратную сторону как у кузнечика. Морду Владимир не разглядел, так как видел существо со спины, но голову на макушке, затылке и по бокам покрывали несколько наростов в центре каждого из которых был глаз. Каждый из них двигался самостоятельно, словно жил своей жизнью. И каждый глаз был человеческим. Обычным, с белым яблоком и темным зрачком. Карие, черные, сероватые глаза шарили по коридору, ища угрозу или, скорее, жертву…

Владимира вырвало желчью, он слышал затихающие крики и стоны, пока снова не наступила громовая тишина, в которой отчетливо, словно под самым ухом, кто-то ел. Ел чавкая, хрустя мелкими костями, как если бы вы ели куриные крылышки. Ел, всасывая кровь сквозь стиснутые челюсти, словно яблочный сок, когда вы вцепились в него зубами. Ел жадно, словно это первая еда за долгие годы голода. Звук разрываемой одежды, словно монстр искал, где послаще, помясистее изредка заглушал чавкающие звуки, звуки разрываемой плоти и крови. Владимир снова закрыл уши, пытаясь отгородиться от звуков, как отгородился от того, что происходило в коридоре дверью. Он качался на коленях приговаривая безостановочно:

– Ничего не вижу, ничего не слышу. Ничего не вижу, ничего не слышу. Ничего не вижу, ничего не слышу.

Качался он так пока не понял, что звуки в вагоне прекратились. Не было больше слышно ни криков, ни хрустов, ни чавканья. Владимир убрал руки и прислушался. Почти сразу он услышал чужое дыхание за дверью. Дыханье было глубоким, сильным и не торопливым. Словно кто-то отдыхал, зная, что спешить некуда. Владимир снова взглянул на окна, он уже не помнил с какой стороны должно было встать солнце. Сколько времени прошло с момента, когда он проснулся? Пол часа? Час? Или десять минут? Всё равно рассвет уже должен был забрезжить. Но за окнами была темнота, едва ли не темнее чем в тамбуре.

– Отдай девочку, – услышал вдруг Владимир женский голос, его он ранее не слышал. – Отдай и я тебя не трону.

Владимир вслушался, напрягая все свои органы чувств. Он слушал отчетливое дыхание за дверью и в какой-то момент понял, что слышит еще что-то, еще одно дыхание. Более частое, неглубокое и немного испуганное. Там, за дверью, где-то в купе проводников или туалете сидела маленькая девочка и отчаянно пыталась унять свое дыхание, чтобы не выдать себя, а еще молясь чтобы Владимир не выдал её.

Владимир, который до этого момента тоже пытался дышать потише, вскочил и начал активно двигаться, разгоняя свои легкие и активно преступая ногами.

– Ну что, монстр, – Владимир сам удивился своей решительности. – Не достал ты нас. Так и уйдешь теперь туда откуда ты там явился, не вкусив нашей с ней плоти! Скоро встанет солнце, нас начнут искать и кто бы ты ни был, тебе нас не достать! Проваливай в свою вонючую никчемную жизнь! Жил изгоем, изгоем и помрешь!

Владимир ходил по тамбуру не переставая шаркать ногами, боясь, что стоит ему хоть на секунду остановиться, монстр услышит её дыхание.

– Не будет тебе жизни! Сколько людей погубил! За что? – заорал Владимир. – Жрать хотел? Так зачем всех убивать? Даже звери так не поступают! Сука ты! Сука! Чтоб ты сдох, тварь!

Владимир разрыдался, сейчас ему было всё равно как выглядеть, да и перед кем? Он рыдал взахлеб, словно ребенок, всхлипывая и подвывая. Ему было безумно стыдно, перед Машей, перед седовласым, перед Олегом и даже Сергеем, перед девочкой, которая каким-то чудом была еще жива.