Ничего не возьму с собой

Виктор уселся за стол и снова задумался, глядя в окно. Конечно, убийство кладовщика было спланировано и готовилось заранее. И логично было бы думать, что кладовщик сам каким-то образом навлек на себя неприятности — либо узнал нечто, стоившее ему жизни, либо с кем-то конфликтовал… Хотя его подруга Аня Лепехина клялась, что Игорь никогда ни с кем не ссорился, но настолько миролюбивых людей Виктор в жизни никогда не видел. Весь вопрос в том, насколько серьезные были конфликты. Конечно же, на складе инциденты случались, но вряд ли это было то, ради чего стоило убивать, да еще таким замысловатым образом.

Хотя мотивация для разных людей имеет разный вес.

И все это можно было бы предполагать, если бы не то, каким образом распорядились телом. Кладовщик не мог сам вот так повеситься, балка слишком высоко, и около трупа не было ни лестницы, ни другого какого приспособления, чтобы подняться наверх и совершить суицид.

Потому что тело не просто не спрятали. Если бы труп оставили на месте убийства или переместили, чтобы спрятать, это укладывалось бы в схему убийства, где целью был сам убитый. Но труп выставили напоказ, повесили на место манекена, зная, что манекен после закрытия магазина снимут, то есть труп будет обнаружен не завтра или послезавтра, а уже совсем вот-вот, через несколько часов. А значит, целью преступления было не само убийство, а нечто совершенно иное, и убийство — это лишь промежуточный этап, способ достичь некой цели. Вот только какой?

Виктор вздохнул и достал записную книжку. Он записывал номера телефонов в блокнот, не доверяя электронным носителям: телефон ведь можно потерять, он может сломаться и сам сотрет все контакты, а бумажная записная книжка вещь надежная. И вот он, нужный телефон!

— Привет, Генка.

Как-то получилось, что, скорешившись с отличным парнем и компьютерным гением Генкой Щелкановым, он предпочитал обращаться к нему за помощью даже чаще, чем к собственным коллегам из соответствующего отдела.

Особенно сейчас, когда его лучшего друга и напарника Дэна Реутова не было не то что на работе, но и в стране, и Виктору разбираться с делом нужно было самостоятельно. А для этого ему понадобится команда людей, которым он безоговорочно доверяет. И Генка Щелканов как раз такой человек.

— Привет, Витек! — неразборчиво прошамкал Генка. Видимо, Виктор помешал ему завтракать. — А мы тут с Машкой недалеко от вас, поесть заехали перед работой. Случилось чего?

— Не то чтоб случилось… Но может, заскочишь ко мне? Есть разговор.

— Идет, через полчаса буду.

В кабинет просочился сердитый Семенов с пакетом в руках. В пакете угадывались очертания бутылок, и настроение у Виктора улучшилось. Выпить сейчас пива и поразмыслить — очень нужно.

— Генка скоро приедет. — Виктор взял протянутую ему бутылку пива и отхлебнул. — Все, кто страдает пивным алкоголизмом, говорят, неизлечимы, Виталь.

— А мы им не страдаем, мы им наслаждаемся. — Семенов тоже отхлебнул пива и вытянул ноги. — Витек, вот ты объясни мне как старший, мать твою, товарищ. Отчего качество новобранцев снижается год от года? Дегенераты какие-то приходят, смотреть тошно.

— Снова за отчеты песочил?

У Семенова был пунктик — он нещадно клеймил позором тех, кто игнорировал правила грамматики. Особенно от него доставалось стажерам и молодым сотрудникам, которые и правда, словно назло капитану Семенову, сооружали в протоколах и отчетах лингвистические конструкции, несовместимые с жизнью. И Семенов обрушивал громы и молнии на головы бывших троечников, наивно полагающих, что ужасы непобедимой средней школы остались позади.

— Словарь выдал, сидят теперь и переписывают, дебилы. — Семенов вздохнул и снова отпил из бутылки. — Тебе поспать удалось?

— Нет, сразу на работу приехал. У генерала совещание будет, а я же сейчас Дэна замещаю, так что придется еще тащиться туда, сидеть с умным лицом. Ну, сейчас с Генкой вопрос перетрем, и поеду на совещание. А оттуда сразу домой, часика три-четыре покемарю. Что у тебя?