Ничего не возьму с собой

Но оставались отпечатки, кровь, волосы и карточка, которую использовал новопреставленный в своих переговорах. Но как это можно проверить, не легализируя свой интерес, Виктор пока не придумал. Его больше тревожили слова убийцы о том, что история с Габриэллой не имеет отношения к проникновению в квартиру Виктора.

«Хорошо, что Рая и дети уехали. Мать упиралась, а ведь кто знает, что они сейчас могли бы сделать, если даже ко мне в квартиру вот так запросто проникли. — Виктор поставил пустую бутылку на пол и откинулся в кресле. — Ладно, надо работать».

— Виталь, ты езжай домой, поспи. А я подожду Привиденьку.

— Скажешь тоже! — Семенов, казалось, пустил корни на стуле. — Я этот цирк ни за что не пропущу. Кстати, как там эта женщина? Ну, пострадавшая?

— Звонил утром в больницу. Пока без изменений.

Виктор ощутил вдруг ужасную усталость, словно на нем ночь напролет возили камни. Ему не давала покоя мысль о том, что произошло ночью. Умом он понимал, что это был единственный приемлемый вариант, и ему сейчас совсем не хотелось оказаться посреди служебного расследования. И совсем лишним для его семьи будет знание о том, что на полу их кухни скончался какой-то межеумок с любимым Раисиным ножом в животе и, что даже если труп будет найден, его никогда не свяжут с ним, Виктором Васильевым… но какой-то частью своей личности Виктор ужасался случившемуся.

Ему и раньше приходилось убивать. При его работе очень сложно не попасть в ситуацию, при которой дилемма «ты или тебя» решается в считаные секунды. И вчера тело среагировало само, и у Виктора не было ни малейших сомнений по поводу правильности своих манипуляций с Раисиным ножом… Но вот потом он поступил не как полицейский, а как… ну, как Декстер, например. И ощущение Виктору не нравилось.

Он привык действовать в правовом поле. Здесь он знал все ходы, что за чем и что из чего получается, и рядом всегда были коллеги, и все было ясно и абсолютно легально. А сейчас он ощущал зыбкость своего положения и начинал понимать, что Декстера из него не выйдет.

Потому что одно дело представлять, как убираешь из списка живых разный нежелательный элемент — когда это просто представляешь, то, кажется, ничего сложного в этом и нет, а данное деяние вообще есть самое что ни на есть общественное благо в чистом виде. Но когда все-таки это случается…

Читая в школе нудный роман «Преступление и наказание», Виктор реально не понимал, зачем студенту-убийце понадобилось изводить себя, и все его терзания казались смешными. Потом, уже работая в следствии, Виктор еще раз перечитал роман. Что-то сидело в нем занозой, не позволяя забыть странный сюжет. И снова удивлялся: с чего у студента сдали нервы, ведь совершенно ничто на него не указывало, не было ни единой улики, которая бы могла изобличить его, а криминалистики тогда вообще практически не существовало — кровь от сока отличить не могли, если пятна были старые. Ну, чувак, конечно, был с поехавшей на почве морально-этических исканий крышей. Таких людей и сегодня немало. Убил он старушонку из идейных соображений и случайного свидетеля убрал, что было правильно по сути, раз уж пошел на такое дело. Но потом-то что на него нашло?

А вот сейчас Виктор понял.

Невозможно убить человека и не испытать при этом некоторых неудобств чисто морального свойства — если ты нормальный человек, а не по пояс деревянный отморозок. И дело даже не в том, что он убил. В своей правоте Виктор не сомневался ни минуты, парень ведь не ради смеха вломился в его квартиру. Конечно, он бы убил его, и Раиса осталась бы вдовой, и ее роскошное тело состарилось бы в одинокой постели. Как не было для него самого другой женщины на Земле, кроме Раисы, так и для Раисы, он был в этом уверен, не было другого мужчины. Вот словно знали они друг друга задолго до того, как столкнулись на планете, и просто отыскали друг друга в толпе. И все, никакого везения — они с первого дня знакомства уже точно знали, что будут вместе.

И допустить, чтобы его жена осталась одна просто потому, что каким-то уродам так захотелось, он не мог.

Так что сам факт убийства его практически не встревожил.

А вот то, что он был вынужден избавиться от трупа, вместо того чтобы сделать все по правилам, его очень тревожило. Он всю жизнь служил закону и вот совершил нечто, с законом несовместимое. То есть беспокоило его, по сути, не убийство, а то, что он скрыл это, избавившись от трупа.

«Нет, не быть мне Декстером! — Виктор отхлебнул пива и поморщился — даже пиво казалось ему сегодня безвкусным. — Даже если учесть, что персонаж — просто художественный вымысел. Когда смотришь, как он утилизирует маньяков, то это кажется оправданным, но когда сам так…»

— Вить, ты куда пропал?

Виктор поднял глаза — Семенов смотрел на него слегка обеспокоенно.

— За своих переживаю… как они там.

Никак иначе ему было не объяснить свою озабоченность.