Читаем Ничего не возьму с собой полностью

Никита вздохнул — его столичные друзья тоже знали его много лет, с некоторыми он был знаком еще с института, да и коллеги, и начальство — он ведь много времени проработал в той компании. И чем ему это помогло? Все они просто вычеркнули его из списка живых, никто и слушать не стал. Впрочем, Никита особо и не оправдывался. В нем всегда жила уверенность, что истина побеждает в любом случае, даже через годы. Но, конечно, было бы лучше, если бы она победила уже сейчас, потому что невозможно жить как на пороховой бочке, не зная, чего ожидать в каждую следующую минуту.

— Давай сначала к матери заедем, а потом уж домой.

Аня вспыхнула и кивнула. Это было то, чего она ждала, — Никита должен был сам сказать. Позвать ее в свою жизнь, сделать по собственной инициативе что-то, что определило бы ее дальнейшие действия. И если бы он сейчас промолчал, то они просто бы вышли из кабинета и разошлись в разные стороны. Но он сказал, и Аня была рада.

— Подожди меня тут. Я пойду куртку и сумку свою заберу из шкафчика.

Никита кивнул — он уже включил рыбкам режим заката, и подождать Аню в кабинете казалось ему хорошей идеей. Когда за ней закрылась дверь, он с шумом выдохнул. Знала бы Аня, чего стоили ему эта фраза и этот будничный тон. Он целый день обдумывал, как сделать так, чтобы Аня Лепехина сегодня снова уехала с ним. Одно дело, когда она не смогла бросить его, пока была полиция, больница, а потом нужно было ехать на похороны Игоря и к матери с передачкой, а потом, по доброте душевной, она осталась и жарила ему оладьи, сварила суп, а утром они вместе приехали на работу. И совсем другое, когда не обстоятельства вынуждают Анну быть рядом с ним, а только ее желание. И его предложение.

Весь день, пока он разбирался с рутинными обязанностями, долго беседовал с Важинским, который все ходил вокруг да около и никак не мог прямо сказать о своих намерениях, Никита думал о том, что вечером нужно будет как-то так повернуть дело, чтобы Аня снова уехала к нему домой. Ему казалось немыслимым, что менеджер Лепехина соберется и уедет куда-то на улицу Лизы Чайкиной, а он останется с Габриэллой в анамнезе. Потому что он только-только начал снова обретать почву под ногами.

Никита был умен и, несмотря на свое горе, способен проанализировать свои чувства. Да и анализировать, собственно, было нечего. Все как в классических учебниках по психологии: история с Габриэллой полностью разрушила его зону комфорта, вначале он был в недоумении, потом ощущал обиду от несправедливости происходящего и от своей полнейшей несостоятельности, потому что его возражения никто не принял во внимание, а потом он злился. На Габриэллу, а еще больше на себя самого. Как он мог ничего не замечать! А потом он понял, что произошло, и произошло именно с ним, хотя он этого и не заслужил. И тогда пришло глухое отчаяние.

Если бы не мать, и не сердитый Семеныч, и не Ника… Он вдруг подумал, что именно в провинциальном Александровске встретил людей, которые не просто поверили ему, даже посмотрев видеодневник Габриэллы, но и помогли снова встать на ноги. Именно благодаря этим людям он принял случившееся и нашел в себе силы двигаться дальше. И он не собирался больше уступать ничего из того, что успел достичь.

И Аня Лепехина была нужна ему.

Но свои чувства к ней Никита пока не анализировал. Просто очень уютно оказалось пить вместе чай, обсуждать работу и последние события, и даже историю с Габриэллой. Никита больше не стыдился случившегося. И помолчать с Анной тоже было уютно. Ее большие искристые карие глаза внимательно смотрели на него, и он ощущал, что Аня на его стороне, и это было важно.

А еще ему нравилось, как она укутывается в свой нелепый шарф, похожий на домотканую дорожку, и как, чертыхаясь, ищет сотовый по карманам, и… В общем, Аня Лепехина неожиданно стала важной частью его жизни. Его жизни, но он не был уверен, хочет ли она того же. И Никита никак не мог сообразить, как сказать ей о том, что она ему нужна.

И опасался того, что за этим последует.

А потом вспомнил, как она сама говорила, что может нормально жить, только если ощущает свою нужность. Ну, так вот — она очень нужна ему, Никите. Так он и сказал. И обмер от восторга, когда Аня обрадованно улыбнулась и ушла за своей курточкой и шарфом. Словно тоже считала, что так оно и должно быть.

И на это им обоим понадобился ровно один день.

Никита не мог не думать о том, как он ухаживал за Габриэллой. Цветы, конфеты, рестораны, бутики, бесконечная череда выставок, филармоний, театров. Поездка в Париж, а потом в Голландию. Габриэлле хотелось выходить в свет, а ему хотелось посидеть дома. Вместе посмотреть какой-нибудь фильм, или почитать книгу, или даже просто помолчать вместе. Суета его утомляла: ладно бы просто сходить в театр, но потом придется идти в какое-нибудь арт-кафе или в ресторан, да еще в компании друзей и знакомых Габриэллы. И они будут чирикать на свои общие темы, а у него с ними общих тем не было, потому что он торговал металлопрокатом, станками, грузовиками и прочими вещами, весьма далекими от, например, театра абсурда.

Перейти на страницу:

Все книги серии Опасные страсти. Остросюжетные мелодрамы

Опасный танец втроем
Опасный танец втроем

Молодая, красивая и оптимистичная Мария работает официанткой в шикарном ресторане. Это приносит ей деньги и независимость, и Маше этого достаточно. К сожалению, в это заведение часто наведываются криминальные элементы под предводительством загадочного, но внушающего уважение Никифора Львовича, который явно положил на Марию глаз… Но она старается не обращать на неприятности внимания, пока случайно не слышит за столом разговор: ее бывшего одноклассника, Глеба Вакантова, собираются убить!Девушка решает предупредить Глеба об опасности. Тот оказывается настоящим героем, ведущим неравную борьбу с преступными силами! Маша зажигается идеей помочь ему. Более того — она может приблизиться к банде совсем близко, ведь Никифор Львович предлагает ей стать его «спутницей»… Но не заведет ли ее храбрость и горячая кровь слишком далеко?

Дарья Сергеевна Кожевникова

Остросюжетные любовные романы / Романы

Похожие книги