Ничего не возьму с собой

Никита все время пытался понять, как такое вообще могло выйти. И в какой-то момент пришел к выводу, что сам во всем виноват. Ведь если бы он не был таким доверчивым влюбленным ослом, то присмотрелся бы к Вишенке внимательнее, а то и разузнал бы о ней побольше.

А его не насторожило даже то, что она не любит кошек.

— Я понятия не имел, что она за человек, — пробормотал Никита, наблюдая, как угасает свет в аквариуме, а телескопы становятся все более сонными. — Я вообще не думал об этом.

А ведь у родителей были совсем другие отношения. Они чувствовали друг друга, и каждый делал все что мог, дабы другому было комфортно. И когда соседки вздыхали, сочувствуя его матери: вот бедняжка, муж укатил, а она вынуждена сама все организовывать, Никита понимал, что они заблуждаются. Он уже в детстве знал одну из особенностей характера матери: она терпеть не могла, когда кто-то путается у нее под ногами, если она чем-то занята. Она терпеть не может кому-то что-то поручать, особенно в деле, которое считает на данный момент приоритетным. Именно потому отец оставлял ее наедине с переездом, а не потому, что не ценил ее. Он просто знал мать так, как знаешь близкого человека. Они оба знали друг друга и были, кроме всего остального, лучшими друзьями.

У Габриэллы не было друзей. Вернее, какие-то люди вокруг нее были, но каждый из них имел свою отдельную функцию. С одними она ходила на выставки, с другими сплетничала, с кем-то бродила по магазинам. По-настоящему никого из этих людей Никита не знал — в дом Габриэлла никого не приглашала.

Потом, правда, выяснилось, что исключительно по его вине — якобы это он ей запрещал.

Он не знал женщину, на которой женился. Он ничего не знал о ней самой как о личности. Он не работал над отношениями. Собственно, он вообще не создал никаких отношений.

Он продолжал жить той жизнью, к которой привык, и считал это само собой разумеющимся. Еще и радовался, что Габриэлла приняла эти правила.

А ему бы тогда подумать: а почему она все вот так сразу приняла, почему просила только денег и подарков, а не внимания и интереса к себе? Ответ лежал на поверхности: она усыпляла его бдительность и уже тогда знала, что сделает. Она выбрала его из толпы таких же яппи, потому что он владел пятикомнатной генеральской квартирой в центре столицы.

И если он ничего не знал о Габриэлле, то она-то его хорошо изучила. Она точно знала, что будет наиболее болезненно для него и чему он не сможет оказать сопротивление.

Он был для нее объектом, средством для получения того, что она хотела получить. И она сделала все, чтобы войти в его жизнь незаметно. А что больше всего мы замечаем? Изменения в быту, в домашнем привычном укладе.

— Я идиот.

Никита запер ящик стола — больше по привычке, которая появилась у него после всего случившегося. Он перестал доверять миру, и хотя раньше ему казалось, что он циничный прожженный тип, который видел все, но в его доме никогда не запирались на ключ комнаты, ящики, шкафы. Документы, фотографии, его электронная почта, контакты в телефоне — все это Габриэлла отлично изучила, как оказалось. А у него были контакты всего нескольких ее знакомых, и то лишь потому, что иногда она им звонила с его корпоративного телефона.

В коридоре послышались чьи-то шаги. Никита вздохнул и поднялся, покосившись на свой аквариум — телескопы явно собрались спать, свет в их водном мирке практически совсем погас. Когда он выключил свет, аквариум погрузился в сказочный полумрак. И ему захотелось, чтобы Лепехина вошла в кабинет, и они вместе смогут посмотреть, как угасает свет в зарослях водорослей.

Никите захотелось разделить свое чувство с Аней, потому что когда смотришь из темноты на еще освещенный аквариум, то видишь все совсем не так, как днем. Никита сам поразился своему желанию. Романтика! Конечно, эта не та романтика, как если бы он ждал ее на берегу моря, чтобы полюбоваться на закат, но тоже неплохо. Телескопы, застывшие среди водорослей, выглядят величественно и инопланетно. Только двое самых молодых продолжают деловито ковырять грунт в поисках пищи, и Никита подавил в себе желание досыпать им корма. Но так делать нельзя, это нарушит порядок, привычный уклад, к которому обитатели аквариума успели привыкнуть.

На листе эхинодоруса ярко-желтым пятном выделялся домик улитки-ампулярии. Никите ужасно хотелось развести еще и нимфеи, но все его старания не давали видимых результатов. Капризные красавицы у него упорно не приживалось, зато эхинодорус разросся ковром.

Дверь открылась и тут же закрылась. Никита удивленно поднял брови. Аня решила поиграть в прятки? Или это не она?

По полу покатился какой-то предмет. Никите показалось, что это просто стеклянная литровая банка, но потом в угасающем свете аквариума он увидел, как из емкости быстро и страшно выползло что-то.

Да что же это? И тут Никита понял что. Вернее, кто.