Ничего неизменного

— Она могла бы взять с собой Калимму. Когда та в последний раз была в вашем мире?

— Осенью. Она, вообще, осень любит. У нее день рождения в сентябре… И она хотела научиться водить машину, — Мартин задумался, глядя в список имен, — еще много чего хотела. Калимма любопытная.

И если она будет с Лэа, то Питер точно отменяется. Лэа не считает себя красивой, Лэа ревнива, Лэа прекрасна в своем стремлении любой ценой, любыми жертвами оставаться единственной у обоих своих мужчин. Она никогда и ни за что не познакомит Калимму с Сергеем Погорельским. Нет, только не Калимму, с ее фигурой танцовщицы, мягкой грациозностью и сверкающими черными глазищами. Мало того, что яркая и женственная Калимма выглядит полной противоположностью Лэа, так она еще и любит людей, и полна любопытства, и порой бывает такой искренней, что это выглядит почти наивным. Подкупает, между прочим.

Мартин хмыкнул.

Мысль насчет отпуска Лэа казалась теперь не такой уж плохой. Расставаться с женой надолго по-прежнему не хотелось, но Заноза прав, отъезд Калиммы стал бы удобным решением.

— Из твоего списка в замке живут только двое, — заметил он, — слесарь и горничная.

— Да. А должно быть четверо, если не больше. Каждому из магов по шпиону. Но у них была договоренность: все сведения, требующие проверки, тащили к гадателю, приближенному Санделина. Гадатель этот, студент-недоучка, талантливый, но жадный — один из тех, о ком ты говорил, когда советовал проверить списки отчислившихся из академии. Санделину остальные трое более-менее доверяли, ну, а он, таким образом, получал интересующую его информацию.

— А четвертый?

— Кинн? Ходили слухи о том, что он приносил Санделину рукописные тексты. Как если бы кто-то из замковых писарей делал копии всех документов, проходящих через его руки. Сам я их не видел. И, кстати, не могу понять, почему в замке до сих пор работают писцы. Весь остальной остров пользуется печатными машинками, и только замок, который должен быть на пике технического прогресса, скрипит перьями по бумаге.

— Да как раз, чтобы копий не делали. Если речь о рукописных текстах, значит это какие-то важные документы. Все, что не для внутреннего пользования, набирают на кибердеках, даже не на машинках.

— Для внутреннего пользования… — Заноза озадаченно хмыкнул. — Ну, предположим. Если что и воровать, так именно их. Но зачем переписывать от руки? Не под копирку же писцы секретные бумаги пишут. Оригинал вручную, ладно, а копию не проще ли набрать?

— Это тебе проще, а ты представь человека, который клавиатуру только издалека видел. Но если документы попадали именно к Кинну, писец мог о них вообще не знать. Кинн работает с материей. Работал… — Мартин запнулся.

Не укладывалось в голове, что два вампира умудрились уничтожить шестнадцать магов. Двенадцать из шестнадцати не владели силой, лишь отражали силу хозяев, но ее было столько, что даже эта дюжина стоила двенадцати выпускников академии. А Санделин, Кинн, Онфрой и Азам могли бы потягаться со всей академией целиком. Хартвин выбрал лучших. Не просто талантливых — гениальных.

И они, все четверо, погибли за одну ночь. Что толку быть гением? 

Хорошо, что Заноза победил, хорошо, что он уцелел. Вообще, все хорошо… Сила одолела разум. Может, Хартвину следовало оставить в Блошином Тупике не магов, а сотню солдат из Гарнизона?

Хотя, чтобы убить сотню солдат, Занозе ничья помощь не понадобилась бы.

— Подсунули писарю вместо пера копир, — продолжил Мартин под выжидающим, вопросительным взглядом, — и всё: он пишет, а у Кинна появляются копии. Копир от пера и маг не отличит, если не присмотрится, а много ли у нас маги присматриваются к канцелярским расходникам?

— Но если известно о такой возможности, значит расходники должны проверяться. Если надо, то и магами.

— Да никто никогда за замком не шпионил. При Хартвине это было самоубийством, а при Калимме еще не успело сложиться никаких правил. Секретные документы пишут вручную, регулярно обследуют замковых животных на «жучков», и еще Гевальд лично проверяет тех, кто приходит к Калимме — вот и всё пока. Раз уж мы встречаемся с ней и с Гевальдом по поводу шпионов, — Мартин потянулся за очередной сигаретой, — можно предложить проверять не только собак и кошек. А эти? — он кивнул на список, — тут пятьдесят три имени.

— Офицеры и десятники стражи, сборщики налогов, стряпчие, купцы, алхимики…

— Алхимики?

— И два врача.

— Алхимики?

— Мартин, — сказал Заноза терпеливо, — ты шесть лет служишь в отделе по борьбе с наркотиками, и все еще не знаешь, зачем алхимикам сотрудничать с организованной преступностью?

— Но они не делают наркотиков…