Ничего неизменного

— А ты — романтический эпизод… — Хасан хмыкнул, — очень романтический, в этом тебе никто из живых не соперник, но романтические эпизоды не должны ломать жизнь, верно? Притом, с твоей точки зрения, секс ломает жизнь любой живой, незамужней девушки, и я с этим даже спорить не буду, за полной бесполезностью.

Заноза кивнул.

— Как-то так. Только у меня вся романтика для Лэа. А с Бераной мы просто… не знаю. Я ее стрелять учу. Плохо что, — он поморщился, — это зашло куда-то. Не туда. И никто из живых не соперник. Это хуже всего. Это я понимаю. Живым с мертвыми не тягаться.

— Ты обаятельный, у тебя есть дайны убеждения, и ты неплохо разбираешься в людях, если только это не влюбленные в тебя девушки. Можешь ты сделать так, чтобы Беране понравился кто-то другой?

Похвала сработала — колючки полностью улеглись. Заноза размышлял всего пару секунд. Потом удивленно улыбнулся:

— Слушай, это так… очевидно. Почему я сам не придумал? Не-не, молчи, не хочу этого слышать. Хасан, ты очень умный. Даже иногда умнее меня. Если подопрет, если некуда будет деваться, я так и сделаю. Но без дайнов. С дайнами не честно. Нельзя. Только… как выбрать? — в его взгляде вновь появились недоумение и злость на то, что есть вещи, которых он не знает, — как это делают? Ты умеешь?

— У меня было два сына. Ни одной дочери.

— Дальше ты должен сказать: «хвала Аллаху».

— До этого момента я полагал, что хотел и дочку тоже, — Хасан ухмыльнулся. — Но ты прав, выбирать ей подходящего мужа и отгонять неподходящих — очень утомительное занятие. Ты уверен, что готов?

— Да иди ты! — отозвался Заноза неубедительно. — Составлю список обеспеченных тарвудских холостяков и запущу рэндомайзер. Без разницы, кто ей достанется, она любого под себя доработает.

— Даже иногда умнее! — повторил Хасан, когда Заноза вымелся из кабинета. — Ты это слышал, Мухтар?

*  *  *

Ее маму звали Сиобах. Такое странное имя. Мама никому не разрешала переделывать его, менять на что-нибудь испанское, на что-нибудь человеческое. Она очень сердилась, если ее имя произносили неправильно. Только никому дела не было. Мама Бераны была сумасшедшей. Сиобах Чокнутая, вот так ее называли. Или просто «та, чокнутая». Ее душа жила где-то в другом месте, не там, где было тело. Она не умела говорить по-испански, никогда не училась, даже и не пробовала, и никто не понимал ее языка. Никто, кроме Бераны. Они жили в таверне в гавани, очень близко к морю, ближе селились только рыбаки. Лазаро, трактирщик, дал им крышу над головой, подкармливал и не брал денег. Берана помогала ему, сколько себя помнила, наверное, с первого дня, как смогла унести хотя бы одну тарелку с объедками. А к маме Лазаро иногда приходил по ночам. Иногда — он, иногда (очень редко) другие мужчины. Другие всегда были кабальеро. Лазаро знал свою выгоду, умел правильно распорядиться всем, что имел.

Берану отправляли спать на конюшню. Ей там нравилось больше, чем в их комнате, тесной и грязной. Мама не умела наводить порядок. И не умела считать деньги. Она как будто вообще не понимала, что они значат и зачем нужны. И в церковь она никогда не ходила.

Лазаро рассказывал, что ее и Берану крестили на корабле. На шхуне «Пресьоса». Их подобрали в открытом море, так рассказывал Лазаро, нашли в шлюпке. Сразу поняли, что ее мама не христианка, и крестили обеих еще до того, как «Пресьоса» пришла в порт. Капитан шхуны, сеньор Суза, был Беране крестным отцом. Но она не помнила его и никогда больше не видела. «Пресьоса» не вернулась из следующего же плавания.

Мама была сумасшедшей, но очень, очень красивой. Поэтому Берана ей долго верила. Верила, что мама замужем, и что отец скоро найдет их. Верила, что он — принц из далекой-далекой страны за морем. Не из Индии, и не из Японии, а с земель таких далеких, что их даже не нарисовали на картах. И Берана дралась со всеми, кто обижал ее маму, со всеми, кто называл ее сумасшедшей. Дралась с мальчишками, которые кидались в нее камнями, и сама кидала камни и грязь во взрослых, если слышала от них про «чокнутую Сиобах», или еще что-нибудь. Что-нибудь еще хуже. Она верила в Бога, и еще верила, что когда-нибудь станет капитаном, у нее будет свой корабль, свой собственный. Шхуна под названием «Сиобах». И на этой шхуне они с мамой уйдут в море, искать страну, где жил тот принц. Найдут обязательно, хоть той страны и нет на картах.

Берана собиралась стать самым лучшим капитаном.