Ничего особенного (СИ)

Глеб отрицательно покачал головой. Что-то было еле уловимое в глазах этой женщины, но что? Он вспомнить не мог.

— Около четырех лет назад мы встретились с тобой в кафе «Магнолия». Я там работала официанткой. Мне было восемнадцать лет. Я тогда еще не так много пила и выглядела прекрасно, как все юные и доступные девушки. К сожалению, хорошим манерам меня мама не научила. Напротив, с четырнадцати лет я уже знала, как совращать мужчин. Вы с друзьями отмечали мальчишник перед свадьбой твоего друга. Ты мне сразу понравился. Когда твой друг предложил мне и моей подруге Инге поехать с Вами после закрытия кафе к нему на дачу продолжать банкет, я с удовольствием согласилась. Ты, видимо, не очень дружил с алкоголем и быстро вырубился. Друзья уложили тебя спать в дальнюю комнату. Неужели, ты не помнишь, как я пришла к тебе под утро, и как страстно мы любили друг друга?

Глеб по мере рассказа Эли все больше вспоминал этот вечер. Да, это был мальчишник перед свадьбой Феликса, его армейского друга. Глеб тогда перебрал и заснул. Под утро очнулся от того, что по нему ползает молодое женское тело и ласкает его самым откровенным образом. Естественно, он не выдержал, и у них все случилось. После этого вечера Глеб ни разу не был в этом кафе и не интересовался судьбой этой девушки, как и многими другими женщинами, с кем занимался сексом мимоходом, не собираясь продолжать отношения.

— Понимаю, тебе трудно вспомнить, — продолжала Эля, — потому что таких, как я, у тебя было много. У меня тоже было немало мужчин потом. Но тебя я запомнила. Ты был особенный. Когда я обнаружила, что беременна, то мне захотелось оставить ребенка. Я старалась бросить пить. Мечтала, что сама выращу свою девочку. Что она будет такая же красивая и умная, как ее отец. Но не смогла. Водка сгубила меня, дружки, подружки, пьянки, гулянки. Утром очнусь, а мне уже подносят — опохмелись, лучше будет. И все по новой закручивается. Потом уж не помнишь: где ты и с кем ты? Смотришь на себя в зеркало — не узнаешь. Куда делась красота и молодость? Все сгорело буквально за несколько лет.

Я ведь первый раз попробовала алкоголь в двенадцать лет. Мать с сожителем не допили. Ну, мы с подружкой и докончили бутылку. Рвала весь следующий день. Но потом быстро пристрастилась. А последние два года не просыхала. Уже никак не могла вырваться из липких лап алкоголя. Теперь вот все — не хочу пить. Да поздно.

Эля снова заплакала. Мать подошла к ней и стала вытирать слезы какой-то тряпкой, подобием носового платка, приговаривая:

— Не плачь, моя девочка, не плачь!

Глеб с ужасом обернулся на Веру. Ему казалось, что он тоже виноват в том, что случилось с Элей. И теперь Вера не захочет связать свою жизнь с таким легкомысленным человеком. Вера стояла, потупив взгляд, держа Катю на руках. По ней нельзя было определить, какое впечатление на нее произвел рассказ Эли.

Девочка снова захныкала, ей надоело сидеть на руках, да и запах в квартире был отвратительный. Вера сказала, воспользовавшись паузой:

— Мы, наверное, пойдем. Выздоравливайте.

Эля бросила последний взгляд на ребенка:

— Береги мою дочь! Тебя ей Бог послал. А то бы сгинула, как я, при такой матери. Наверное, и знать не будет, что я была у нее. Ну да, смотри сама, как девочке лучше. Прощайте!

Вера вышла из квартиры, прижимая ребенка к себе. Глеб попрощался и вышел следом.

Глава 3. Часть 1.

Вера стояла во дворе Элиного дома с Катей на руках. Девочка заснула, обняв женщину за шею.

Стальное небо нависало над городом, готовое расплющить дома и людей. Тучи сгрудились на горизонте, то и дело раздавались ворчливые раскаты грома.

Вера, стараясь уберечь Катю сама не зная от чего, выставила локоть вперед, на котором лежала голова ребенка и выгнула худую спину, так что сквозь свитер можно было пересчитать все позвонки на ее позвоночнике. Повинуясь материнскому инстинкту, ее тело превратилось в панцирь, внутри которого мирно посапывала трехлетняя девочка.

Глеб вышел во двор, открыл машину, и Вера уложила Катю на заднее сиденье. Женщина с опаской посмотрела на угрожающий край неба, откуда приближался ливень, но садиться в машину не спешила.

Взволновано крутя в руках шапочку ребенка, она спросила:

— Глеб, ты будешь предъявлять права на Катю? Будешь делать тест на отцовство?

Глеб подошел к ней ближе и, стараясь успокоить, взял ее руки в свои ладони.

— Я буду предъявлять права на тебя, — пошутил он, нежно глядя в глаза Веры. — Я давно хотел сказать, что полюбил тебя с первой нашей случайной встречи. Я хочу быть всегда с тобой. Выходи за меня замуж.

Видя, что Вера молчит, он добавил:

— Тем более, видишь, как все устроилось. Будем дочку вместе растить. Ну, а тест… я, конечно же, сделаю. Но, в первую очередь, для того, чтобы свидетельство о рождении поменять. В графе отец у Кати теперь не будет прочерка. Я уверен, что я ее отец.