Ничего особенного (СИ)

— Я не хочу аборт! — закричала Мария. — Я всю жизнь ребенка ждала. Каримов же, не может иметь детей!

— Тогда рожай, — Вера подавила зевок.

— Какая ты умная! Все у тебя просто. Рожай! А Каримову я что скажу? Чей это ребенок? Да он меня из дома выгонит, если не убьет!

— Тогда делай аборт.

— Ты что издеваешься надо мной? — закричала Маша.

— Нет. Я просто хочу спать. Извини, я в туалет, — Вера вышла из комнаты.

В коридоре ее обогнала Маша, оттолкнув с дороги, выскочила из квартиры.

— Я здесь причем? — сказала ей вслед Вера и пошла в душ.

В этот вечер она быстро заснула и спала всю ночь, как младенец.

На следующий день Мария Викторовна ушла на больничный. Сказали грипп. Болела долго, почти месяц. Вера хотела проведать ее, звонила справиться о здоровье, но она не брала трубку.

По тому, как хмуро смотрит на нее директор, Вера предположила, что Машка все рассказала мужу.

«И, конечно, они нашли крайнюю. Я же познакомила Марию с Ленчиком», — думала Вера.

Через месяц Мария Викторовна вышла на работу тихая и грустная. На перерыве позвала Веру в кафе. Вера привыкла к взлетам и падениям Машкиного настроения и уже не обращала внимания.

— Прости, что не отвечала тебе, — печально сказала Маша. — Каримов забрал у меня телефон.

— Ты сказала ему про ребенка? — спросила Вера.

— Да, — Маша опустила глаза. — Он избил меня, так что я не могла показаться с фингалами на работу. Но сказал, чтобы рожала, и всем сказать, что ребенок его. А с Ленчиком, если увидит — убьет.

Вдруг Маша таинственно улыбнулась и прошептала, наклонившись к Вере:

— Я в тебя верю. Ты никому не скажешь, что это не Каримова ребенок. Ну, а если скажешь, тебе все равно никто не поверит, а работы лишишься в тот же день. Поняла?

Потом совсем другим тоном громче добавила:

— Верка! У меня скоро будет ребенок! Представляешь! Маленький такой комочек, моя кровиночка! Как я ждала этого!

— Обед закончился, — сказала Вера, встала из-за стола и пошла из кафе, не дожидаясь подруги.

По дороге в офис она думала: «Значит, использовали Ленчика, как быка производителя. Да какой там бык? Теленок. Но гены хорошие. Родители его музыканты были. Разбились на машине. Сам — парень талантливый. Получается и знать не будет, что у него ребенок растет. «Богатым красиво жить не запретишь» — как говорит Иосиф».

Вдруг Веру осенила мысль: «Может, Каримовы вместе все спланировали? Ну, чтобы Машка с Ленчиком познакомилась, забеременела от него. Вряд ли Дмитрий Иванович стал бы жену бить. Не похоже на него. Да и оформлять зал заседаний картинами неизвестного молодого художника? Каримов обычно дизайнерам поручает. Откупились, значит, от Ленчика. Ай да, Машка! И я свою роль сыграла в этом деле. Подогнала им здоровое молодое семя. Значит, использовала меня Машка вслепую. Интересно, если бы Ленчик знал, что у него ребенок, чтобы он сделал? Заехать что ли к нему, проведать, как он там? Машка уже месяц с ним не встречается. Страдает, наверное, парень?»

Вера решила вечером поговорить с Леней.

Когда Ленчик открыл дверь, Вера сразу не узнала его. Он оброс, отрастил бороду и был, кажется, пьян.

— Проходи, подруга, — фамильярно пригласил он Веру в комнату, а сам пошел на кухню и принес бутылку мартини и два стакана.

— Будешь пить? — спросил он, разливая вино.

— Нет, — сказала Вера. — А ты? Что празднуешь?

— Солнечный день, — протянул он, заплетающимся языком. — И еще месяц, как Мария меня бросила. Поиграла со мной и убежала кошечка к своему тигру.

— А ты, что же надеялся, что она останется с тобой? Или возьмет тебя третьим в их богатую семью?

— Вера, понимаешь, у меня только бизнес пошел в гору. Картины начали покупать. Первые серьезные деньги появились, и тут она исчезла. И все рухнуло. И продажи, и желание рисовать, и вообще полная безысходность.

— Не ной! Ты же мужчина, — сказала Вера, убирая бутылку со стола и накрывая Ленчика, завалившегося на диван, мохнатым пледом. — И хватит пить! Возьми себя в руки. Ты молод, талантлив. У тебя еще все впереди. Только нужно потрудиться. Все будет. Зачем тебе Машка? Ей сорок лет. Через десять лет — тебе тридцать пять, а ей пятьдесят! Старуха! Найдешь себе фотомодель. Или девочку-хозяюшку, чтобы ухаживала за тобой.

— Как ты? — капризным голосом промямлил Ленчик, и слюна скатилась по его рыжей бороде на подушку.

— Как я, — успокоила его Вера. Потом, помолчав, добавила.

— Ленчик, а ты бы хотел, чтобы у тебя был ребенок? Ползал бы здесь по твоему ковру. Ты бы учил его рисовать? Хотел бы, Ленчик? Не спи!

— От тебя?

— Дурак, что ли? Мы же друзья. От твоей жены-хозяюшки!

— Нет! — вдруг вскочил Ленчик и посмотрел на ковер, испугавшись, что там уже ползают дети. — Не надо мне никаких киндеров. Будут тут ползать, как тараканы. Я художник, а не папаша какой-нибудь! Ты чего пришла? — вытаращил он глаза на Веру, как будто только увидел ее.

— Ничего! — Вера встала и направилась к выходу.

— Еще придешь? — крикнул вслед Ленчик слезливым голосом.

— Вряд ли, — тихо сказала Вера и вышла за дверь.

Часть 4.