Ничего примечательного. Просто Ассина Марен...(СИ)

Темная волна ужаса поднялась и накрыла, пытаясь задушить. На глаза навернулись слезы. Так внезапно и сильно, что пришлось срочно отворачиваться, чтобы скрыть прочерченные на щеках мокрые дорожки. Только от настойчивого мужчины не так-то просто спрятаться, сложно вывернуться из ласковых, сильных рук. Немного резкий рывок, и девушка уткнулась заплаканным лицом в широкую теплую грудь.

«Как будто вчера не наревелась», - Ассина шмыгала носом и зажимала рот ладонью. Словно со стороны она слышала громкие отчаянные рыдания, и не понимала, кто же так шумит, почему стало тяжело, тело почти не двигается, а по лицу и шее расползается странная влага.

Астор сел, упираясь спиной в кровать и удерживая бившуюся в истерике девушку. Напряженное, как чрезмерно натянутая струна, грозящая порваться от любого неловкого движения, тело вырывалось, используя все полученные на тренировках по самообороне навыки. И в то же время модель продолжала беспорядочно, словно маленький котенок, тыкаться лицом, по которому текли крупные слезы, в мягкую футболку мужчины.

- Дождался, - шатен со вздохом перехватил девушку, находившуюся в таком состоянии, что она могла сама себе навредить, уложил на бок и крепко прижал. Конечно, будь он сверху, было бы легче, но собственный опыт и консультации с психологом говорили однозначно, в такой позиции жертве морального или физического насилия станет только хуже. И опять оставалось только ждать, пока истерика пойдет на спад. Астор поморщился, передвинул ногу, придавливая пытавшиеся ударить его конечности Ассины, и мысленно пообещал себе, что это последний раз, когда он теряет время на ожидание. Пора переходить к более активным действиям. И теперь уже можно. Кризис, о котором ему постоянно говорили врачи, случился. Вполне закономерный. Модель слишком долго жила под огромным напряжением, рано или поздно, но психика должна была дать сбой. Нужно было только поймать момент и проконтролировать, направить в нужное русло. Ощутить заново тот ужас, который он чувствовал, пытаясь остановить практически летящий мотоцикл Ассины, мужчина не хотел. И сейчас радовался тому, что нервный срыв в буквальном смысле вылился слезами, а не привел к очередному танцу на крыше или бешеной гонке.

Постепенно движения продолжавшей бесплодную борьбу девушки стали менее резкими, по телу пробежала мелкая дрожь, крики прекратились, остались лишь тихие всхлипы, а затем Ассина провалилась в поверхностный сон. Уставший от эмоциональных перегрузок мозг дал телу команду «отбой». Астор осторожно переложил модель удобнее, укрыл темно-синим одеялом. Подумал, пристально вглядываясь в измученное лицо. Подошел к окну и проверил надежность кодовых запоров, в который раз благодаря паранойю матери, снабдившей замками все, что можно и нельзя. Затем направился в ванную, откуда вернулся с влажным полотенцем, аккуратно вытер залитые слезами щеки, шею и грудь все еще слегка вздрагивавшей во сне блондинки. Не переодеваясь, подхватил телефон и вышел в гостиную. Нужно было предупредить о том, что на парах они сегодня все-таки не появятся, а также вызвать врача. Состояние девушки тревожило.

… …

- Что случилось? - разогревавший в микроволновке очередной замороженный шедевр, приготовленный домработницей для молодого господина, мужчина обернулся на раздавшийся сбоку от двери хрипловатый голос. Закашлявшаяся Ассина стояла в проходе. Босиком, в длинной футболке, которую Астор выложил на тумбочку рядом с кроватью. На руках девушки удобно устроилась кошка, требовательно подставлявшая голову под руку модели и недовольно бодавшая ладонь, если та замирала хоть на мгновение.

- Ты что-нибудь помнишь? – шатен, отставил в сторону глубокую ярко-оранжевую керамическую миску и всмотрелся в покрасневшие, припухшие глаза, цвет которых сейчас и разобрать-то было сложно. Блондинка мотнула головой и привалилась плечом к косяку, прикусывая по привычке губу: - Очень смутно. Кажется, у меня истерика случилась, - она вопросительно посмотрела на владельца апартаментов, получила утвердительный кивок, покраснела, опустила глаза и пожаловалась: - Ничего практически в памяти не осталось. Только шум какой-то и крики. И, судя по всему, это была я….

Казалось, что покраснеть дальше уже нельзя, но Ассине удалось. Еще немного и румянец стыда зальет даже перебиравшие пушистую шерстку пальцы.

- Давай, не будем делать из этого трагедию, - Астор подошел и, не удержавшись, тоже погладил шоколадную спинку. Кошка выгнулась и недовольно махнула лапой, заставляя отдернуть пальцы. Серые серьезные глаза встретились с растерянными зелеными. Мягкий ровный мужской голос действовал не хуже успокоительного, - Ассина, мы об этом уже говорили. Нельзя все тащить одной. Ты перестаешь справляться.