Ничей

— Ладно, братцы-кролики, не ругайтесь, — миролюбиво сказал я, бросая пиджак на диван.

Как обычно, взгляд мой невольно упал на картину. Висела она как раз над диванной спинкой. На полотне была изображена пышнотелая блондинка в позе лежа, из одежды на ней имелись только бусы. Произведение искусства было неотъемлемой частью офиса, под который Георгий Александрович щедро выделил одну из своих квартир в тихом центре. Судя по первоначальному ее состоянию, жить в ней никто не жил, а лишь от случая к случаю культурно проводили досуг. Наводя порядок в ящиках стола, Наталия выгребла оттуда кучу презервативов и несколько упаковок чудодейственного африканского средства для повышения потенции. В холодильнике кто-то оставил початые бутылки виски, настойки с перцем и красного вина.

В такой волнующей обстановке и базировалось ключевое звено штаба. Кроме нас троих, постоянное рабочее место здесь было у Андрея, временно перебравшегося в «поле», а также у Володи Паньшина, журналиста на все руки. Когда-то он прославился тем, что сумел полностью записать на диктофон закрытое заседание областного парламента. Всю прессу выставили из зала вон, один Паньшин не растерялся и пролез в бывшую кинобудку. Благодаря ему читатели узнали, как господа депутаты проиндексировали свои оклады и пенсии.

Володю кандидат услал сегодня в пригородный район, дав ему машину с водителем. Задачу поставил предельно конкретную — собрав кое-какой недостающий материал, обосрать нынешнего главу муниципалитета. Под обличительную статью уже была ангажирована полоса в массовой газете «Факты и комментарии». Кстати, моим персональным водителем числился Фурсов, об истинных обязанностях которого никто из штабистов не должен был знать.

— Валерий Сергеевич, пошли на кухне посидим, — предложил я.

На кухне, подождав, пока он закроет за собой дверь и врубит магнитолу на подоконнике, я продолжил.

— Новости неважные.

— С полей? — мотнул головой Фурсов.

— С них тоже. Но я не об этом сейчас хотел. Шеф говорит, что у нас шпион работает.

Валерий Сергеевич внимательно, без улыбки, посмотрел на меня.

— А что еще говорит?

— В смысле подробностей? Нет их.

— Георгий Александрович вообще много чего говорит, — невозмутимо прокомментировал мой собеседник.

— Думаешь, он сам где-то проболтался, а теперь грешит на утечку из штаба? — предположил я.

— И такое может быть.

— Проверить бы.

— Попробуем, — отозвался Фурсов.

— С кого начнешь? — спросил я.

— Подумать надо. Что вообще утекло?

— Да фигня. Якобы тусил он где-то с депутатами, и сказали ему, что я у него штабом рулю. Мы этот факт пока прячем, ты знаешь. По официальной версии, начальник штаба — Василий Александрович.

— Уже теплее, — заметил мой специалист по безопасности.

— Есть предположение? Готов поделиться?

Фурсов впервые за время секретного разговора улыбнулся краешками губ.

— Не готов еще. Доверься профессионалу.

По-моему, Георгий Александрович в действительности занимался фигней, устроив игру в казаки-разбойники. Свои соображения по этому поводу он мне так и не открыл. Конечно, для группы влиятельных товарищей я был как красная тряпка для быка. Моя прошлая деятельность в качестве шефа пресс-службы дивного нашего областного парламента завершилась беспрецедентным скандалом. Отказавшись уволиться по прихоти спикера Хрюшникова, я сделал громкое заявление для прессы. Чтобы закрыть вопрос, мою службу попросту расформировали. Удалившись наконец из казенного дома, я послал Хрюшникову дополнительный привет.

Главный редактор оппозиционной «Современной газеты», с которым мы вместе играли в футбол, согласился тиснуть отрывок из моей повести «Козлы», которую я анонсировал прежде. В том коротком отрывке я хорошенечко насадил на пику и преподобного спикера, и заодно с ним кое-кого из наиболее достойных. Самое пикантное заключалось в том, что полного варианта якобы разоблачительной повести не существовало и поныне. Однако возможность продолжения публикации напрягла ее героев сама по себе.

«Козлы» имели бешеный успех в узких кругах. Холуи спикера, получив команду, понеслись по киоскам быстрее ланей, но тщетно. Тираж был разметен под корень, и в административных зданиях ксероксы со сканерами работали без устали. Естественно, я сделался персоной нон грата в местных коридорах власти, хотя многие чиновники и парламентарии при встрече со мной хихикали и упорно допытывались, когда же будут новые главы. Я мило отвечал: «Вы тоже готовьтесь». И только после паузы смеялся тоже…

Скрыть хотя бы до поры до времени степень моего участия в кампании надоумил, скорее всего, Макеев-младший. Он вообще хотел как можно тише пройти всю дистанцию — образно выражаясь, по возможности и рыбку съесть, и на люстре покачаться. Поэтому наших строго-настрого предупредили о неразглашении. В полевом штабе все, кроме Игоря и Татьяны, были уверены, что я лишь верный адъютант Георгия Александровича

— Сколько тебе надо на следственные действия? День, два? — спросил я у Фурсова.

Тот прищурился, но не как при общении с Наталией.

— Двух хватит. Смотри, что мы сделаем…