Ничей отряд

Как будто мало было французских вояк и ополоумевших русских гусар! Еще и этот блюститель исторического порядка! Сейчас, если случится еще одна стычка, Влад может защищаться всеми средствами, понадобится — будут и трупы. А этот вредитель ведь драться всерьез не позволит… того и жди удара в спину…

Однако нужно чем-то покормить своих голодных. Пока они с перепугу молчат. Но и часа не пройдет, как начнут скулить. И обогреть бы их. А костер развести нечем! Зажигалки вместе с прочим имуществом остались в фургоне… интересно, что там поделывают Катя и операторы?.. Как всё скверно…

Влад теоретически знал, что опытный человек в лесу не пропадет, и силки наладит, и линзу для добычи огня смастерит. Вот только практики по этой части не имел, хотя рыбачить приходилось. И впрямь, нужно было найти хоть маленький ручеек, пойти по течению — куда-нибудь да выведет.

Как искать лесной ручей, он не знал. Попробовал принюхаться. Потом сообразил — кони! Если не держать их под уздцы, а дать волю — учуют воду. Хоть они и цирковые, и балованные, а инстинкты должны иметь.

Яшка сразу понял, о чем речь. Но уперся, как конь копытами: если их отпустить, уйдут гулять по лесу, хрен поймаешь. Он знал, что с цирковыми животными такое бывает: воздух свободы лишает их соображения.

— Но иначе мы вообще отсюда не выберемся, — внушал Влад. — А на берегу, может, какой хуторок найдем, хоть каши выпросим, и нож тоже. На огне прокалим, прооперируем Мишаню. Иначе это добром не кончится, ты понимаешь?

Яшка надулся. Он, конечно, понимал! И Мишаня в коллективе уже пять лет. Но за коней-то деньги плачены, и немалые…

Решение приняла Таня.

Во время романа с Яшкой она смотрела на красавца снизу вверх — и по велению души, и по штатному расписанию. Но теперь коллектив возглавил Влад, а Яшка цеплялся за остатки авторитета.

Таня отпустила повод и дважды звучно шлепнула Гошку по крупу. Он покосился на нее, переступил стройными ногами: не понял, что начинается свобода.

— Ну, пойдешь ты, чертова скотина?! Иди, иди! — прикрикнула на него Таня и ударила уже крепче.

— Ты сдурела? — напустился на нее Яшка. Он хотел удержать коня, но Таня заступила дорогу.

— Тебе скотина дороже Мишани? — спросила она зло — и вдруг, неожиданно даже для себя, закатила Яшке весомую оплеуху.

Это был бунт — бунт против всего на свете. Против Яшкиного нежелания венчаться, против своей бестолковой судьбы, против Наполеона Бонапарта тоже.

— Сучка! — воскликнул потрясенный Яшка.

Игорек не собирался бунтовать. Он всегда был маленький, «верхний», неспособный выжить в цирке без лидера, всегда шел на поводу, во всем с Яшкой соглашался, иногда напивался, но к представлению был трезв и бодр. Одно утешение имел — собирать солдатиков. И очень не любил Игорек противоречий, всеми силенками их сглаживал. Но тут такое противоречие возникло, что сгладить никак невозможно.

С одной стороны — Яшка, кормилец, коневладелец, если он без лошадей останется — куда Игорьку податься? Кому в нынешнем цирке сразу вдруг потребуется такой узкозаточенный «верхний»? Это при советской власти, когда коллективов было множество, хватало дня два потолочься в главке — и новый хозяин находился. Теперь можно и полгода себя предлагать — все будут разводить руками и охать. Мысли, что не найдется способа выбраться в свое время, Игорек и допускать в голову не хотел, допустишь — спятишь…

С другой — Мишаня. Игорек понимал, что такое заражение крови. Цирковые могут путаться в таблице умножения, но примитивную медицину обычно знают и народными средствами пользуются не хуже опытной знахарки. Потому что простой человек лечится, чтобы когда-нибудь выздороветь, а цирковой — чтобы вечером выйти на манеж. С Мишаней Игорек дружил — тот родился в опилках, а Игорька трехлетним привела в цирк мама, вышедшая замуж за клоуна, и они вместе играли на цирковом дворе, среди фургонов и контейнеров с реквизитом.

А решать-то надо сразу.

И, хотя за него решил Влад, просто взял у него из рук Руськины поводья и придал коню ускорения, Игорек вдруг ощутил неожиданную гордость — как будто это он сам махнул рукой на карьеру, чтобы спасти друга. Ведь мог удержать поводья, оттолкнуть Влада, а не оттолкнул же! Значит, есть чем гордиться. Такое с ним бывало очень редко — главным образом в интернетной тусовке собирателей солдатиков, когда находит в какой-нибудь тьмутаракани недостающую в комплекте и редкую фигурку.

— Игорек, ты охренел? Держи Руську! — приказал Яшка.

И снежинкой на щеке растаяла гордость, и опомнился Игорек, побежал за конем, а конь, не будь дурак, пошел машистой рысью, проломил кусты, куда-то его понесло — не дай бог, в болото! Еще Катя говорила, что тут болото имеется…

— А ты чего стоишь, как пень? — напустилась на Влада Таня. — Бежим за ними! А то упустим! Мишаня, ты можешь идти?

— Кажется, могу, — ответил Мишаня, — но страшно больно.

— Ну не помирать же тебе здесь, с этим козлом. Пошли! — приказала Таня. — Жить хочешь? Ну так и это! Не дуркуй!