Ничейная магия

– Прекрасно. У нас есть целый джинн, но без носа, – заключила Мист и решительно направилась к центральной площадке со статуей под загадочное и самодовольное молчание Ийиливы. – Между прочим, ты зря радуешься! Вот представляешь, если я тут застряну и умру? Будешь тут потом мои хладные кости обвивать и даже нового тер-Маэрэ встретить не сможешь.

– Брррр, – отозвалась сильфида. – Не говори таких ужасов. Сейчас что-нибудь придумаем! Как в сказке про мешок мяса, например, отрежем тебе нос и приставим к статуе.

– Спасибочки на добром намерении, – отозвалась девушка, на всякий случай щупая нос, словно его уже пытались отнять в пользу бесчувственной каменюки.

На центральной площадке все было по прежнему, и Мист, немало забавляясь, расставила найденные артефакты по своим местам, и на всякий случай потыкала статую – нет, не говорит, безносый, и не переносит их с Ийиливой обратно в башню Атайн.

– Нет, не работает, – мрачно заключила девушка. – Нужен нос.

– Я, конечно, не хочу ничего эдакого сказать, тер-Маэрэ, – вкрадчиво начала сильфида.

– Да-да?..

– Но ты балбес. Вернее, конечно, балбеска. Под ноги глянь.

– Да и ты тоже хороша, – проворчала девушка, подбирая неровный кусок камня. – Нос?

– Похоже на то. Может, его вообще случайно отбили?

– Может. Кроме меня никто на эту загадку не посягал? – спросила Мист, прилаживая джинну нос. Немного удачи, и совсем скоро вторая часть ключа будет у них.

– Нет, башню никто не находил до того. Вернее, находили, но войти не могли.

– Ну, да, кто-то же должен был нарисовать ту карту, по которой мы пришли, – рассудительно сказала девушка. Нос никак не прилипал – видимо, он и вправду отвалился случайно, поэтому магия приращения на нем не срабатывала, в отличие от специально отделенных частей.

– А карту нарисовал ар-Маэрэ, сам, своей рукой, – покрутилась вокруг Мист Ийилива.

– А? – удивилась девушка, даже руки но лица статуи опустила. – Что, правда?

– Я сама видела, как он рисует карту! – рассказала сильфида. – наверняка, это была твоя!

Мист удивленно покачала головой, размышляя о такой возможности.

– Я же говорила, говорила тебе, ар-Маэрэ долго пытался найти все башни, все наследие, но его предшественник многое уничтожил. Поэтому ар-Маэрэ, наоборот, пытался оставить намеки, и карты, и заклинания, чтобы никому не пришлось больше так мучительно разыскивать все тайны, как ему.

– Удивительно, – Мист снова прижала нос к лицу джинна и упрямо посмотрела на статую. Статуя ответила ей не менее упрямым каменным взглядом. – Слушай, камень, меня: ты, наверно, устал, день за днем ты стоял, ночь за ночью ты ждал, и вот вечность прошла, и к тебе я пришла, слушай, камень, меня: снова крепок ты стань! – пробубнила она очередной подземный наговор, продолжая вжимать камень в камень еще с минуту после того, как замолчала. “Липучка”, полумагическая формула, известная каждому ребенку в Подземелье, помогала ненадолго соединить разбитое и избежать наказания, и Мист очень надеялась, что это сработает, хотя бы ненадолго, и здесь, куда как далеко от родных теплых Подземелий.

– А что это ты делаешь? Это заклинание такое?

– Не совсем. Вернее, будь в этом мире магия, было бы заклинание. Говорят, оно и было, но сейчас дает только очень короткий и ненадежный эффект. Да и то, в Университете у меня особенно не получалось, наверное, в Подземелье и родные стены помогают.

– Конечно, помогают, – рассудила Ийилива. – Ты сама мне рассказывала про мантихоров, как они рождаются от старой магии, которая проникла в землю в давние времена. А представляешь, сколько там остаточной магии, недостаточной для того, чтобы оживить камень, но способной откликнуться на нужную магическую формулу?

– Логично, – согласилась Мист, осторожно отнимая руку. Нос статуи остался на своем законном месте, и девушка успокоено выдохнула. Потом, убедившись, что Ийилива обвивает ее плечи, коснулась статуи снова, но опять ничего не произошло. – И что не так на этот раз? – почти риторически спросила она.

– Может, еще что-то отбилось? – неуверенно предположила Ийилива, и Мист обдал ток воздуха, когда она слетела с нее, видимо, чтобы обследовать статую.

– Что у него еще могло отбиться? – проворчала Мист. – У него было что-нибудь на тюрбане, интересно? Или на поясе? Или что-то в руках? Вроде, нет …

– Может, у него было три уха? Или рог во лбу.

– Ну, да, особый такой вид джинна, рогатый, – рассеянно подтвердила Мист, обходя статую по кругу.

– Хвост! – торжествующе возвестила Ийилива.

– Что хвост?

– У него нет кончика хвоста! Сама посмотри!

Мист опустилась на корточки позади статуи, разглядывая окончание длинного каменного хвоста: он казался словно обрубленным, сколотым, хотя, наверное, должен был сходить на нет, истончаясь.

– Похоже, ты права. Он еще и охвостье потерял. И где это теперь искать? Оно же, судя по всему, маленькое такое.

– Маленькое. Но мы поищем, – оптимистично подбодрила девушку Ийилива. Все-таки, оно же заметное, мне кажется. Камень серый.

– И плиты пола такие… серые с серым, – поддакнула Мист печально. – Давай искать, что делать-то.