Ничем не интересуюсь, но всё знаю

Тонино постоянно что-то рассказывал. У него была непростая жизнь, полная событий. Он помнил войну с Гитлером, плен. Но главное – другое. Все, что протекало перед его глазами, он видел иначе, чем все. У него как будто другие глаза.

У Лоры был редкий талант: воспринимать другой талант. Воспринимать и продвигать. Служить чужому таланту бескорыстно, ото всей души и до дна.

Так вел себя апостол Павел (Савл), продвигая Христа после распятия. Без Павла не было бы христианства.

Такие люди, как Лора, – редкость. Они самовыражаются в служении.

Вокруг Лоры крутились разнообразные таланты, Тарковский в том числе. И все от нее чего-то хотели. И Лоре это нравилось.

С помощью Тонино и Лоры Тарковский оказался в Италии. Они создали фильм «Ностальгия», выдающееся произведение. Лора активно участвовала, переводила, уставала. Ее вклад был весóм. Со временем Лора превратилась в суперпереводчицу, которая не просто переводила, а улучшала текст.

Не делай добра, не получишь зла – известная истина.

Лора и Тонино вытащили Андрея Тарковского в Италию, а он сбежал и остался в капиталистических джунглях.

Тень этого предательства упала на Лору и Тонино. Это они заварили кашу. Наши органы сделали козью морду. А Лора не хотела и не могла ссориться с властями. У нее в Москве мама, друзья, и я в том числе.

Мы дружили честно. Лора играла в моей жизни большую роль. Мы с ней ровесники, но во мне застрял какой-то инфантилизм, как у четырнадцатилетнего подростка. Я все время отстаю от своего реального возраста. Лора меня воспитывала. Направляла.

Я ею восхищалась, а дружбе необходимо восхищение. Невозможно дружить с тем, кого презираешь.

Лора меня одевала, украшала, дарила свои лучшие наряды. С ней было хорошо. Душа как будто вернулась домой после долгих странствий.

Тонино тоже прилип к Лоре. Он часто приезжал в Москву из Италии, привозил подарки, высаживался в кресло и вещал. Говорил, говорил, Лора переводила, переводила, и не надоедало ему говорить, Лоре переводить, а мне слушать.

Квартира Лоры рядом с «Мосфильмом» – однокомнатная, крошечная. Лора откусила от комнаты кусок для спальни, поставила раздвижную дверь.

Спальня – метров шесть. Там помещаются двуспальняя кровать и трехстворчатый шкаф. И минимальное пространство, чтобы подойти к кровати и к шкафу. Далее все это отсекается раздвижной дверью – и мы попадаем в гостиную, она же столовая, она же кабинет.

Не жилище, а норка для мышей. Но Тонино все это преобразил. Сделал стиль кантри. Деревенские половички, деревенский буфет.

Художник Рустам Хамдамов закрасил буфет темно-зеленой краской, и на этом фоне нарисовал цветы в стиле художников-примитивистов. Красота, хочется заплакать.

Однажды мы обедали у Лоры: я, Данелия и Буба Кикабидзе. Тонино в это время был в Риме.

Буба окинул взглядом жилище Лоры. Сказал:

– Если к тебе заберутся воры, все вынесут, а потом продадут, их выручка составит рублей пятнадцать.

Буба намекал на нищенскую обстановку.

Лора промолчала. Молчание бывает разным. Это было молчание с оттенком презрения.

Буба Кикабидзе – красавец, альфа-самец. Он привык нравиться. Ему не надо было завоевывать женщин. Они сами падали на него, как спелые груши. Но не Лора. Зачем ей женатый ходок, когда ее ждал штамп в паспорте и прописка в Риме? Буба ограничился борщом и чашечкой кофе.

На «Мосфильме» стало известно о планах Лоры, ее выгнали с работы. Но выгнали не совсем, просто дали другое место: в архиве.

Однажды я зашла к ней на работу. Лора сидела в маленькой комнате – настолько пыльной, что пыль была видна. Она висела в воздухе, как туман. Лора сидела в тумане и дышала этим туманом.

Одно не соответствовало другому, как если бы Жар-птица случайно залетела в деревенский курятник. Несправедливость была вопиющей.

Я подумала: какое счастье, что у Лоры есть Тонино. Он выдернет ее отсюда и вывезет в другую жизнь на белом коне.

Тонино в очередной раз прилетел в Москву. Лора не поехала его встречать, а кого-то послала из своего окружения. Встречающий ждал в аэропорту, но Тонино не появился. Мобильных телефонов тогда еще не было. Сколько ждать непонятно и надо ли ждать? Может, Тонино не прилетел…

Встречающий проторчал в аэропорту часа два и уехал восвояси. А оказалось: на паспортном контроле задержали молодого итальянца и не пропустили. Тогда остальные итальянцы, прилетевшие на данном рейсе, устроили сидячую забастовку в знак солидарности. Сидели до тех пор, пока паспортный контроль не отцепился от парня.

Весь самолет, включая Тонино, забрал свой багаж и вышел в зал, к встречающим.

Тонино никто не встречал. Он стоял в растерянности, не смея поверить в такое равнодушие. Как можно не встретить? А оказалось – можно.

Тонино взял такси и подкатил к дому Лоры.

Лифт не работал. У Тонино два неподъемных чемодана с подарками. Лора живет на восьмом этаже. Надо карабкаться на восьмой этаж.

Все несчастья как будто собрались в кучу и обрушились на Тонино.