Ничья

– Ну давай, давай, милая! А то решит, будто ты холодная ледышка. Не стесняйся, на моем столе все кончают.

Палец массажистки, как некогда Тебо, терзал нежный бугорок, временами спускался ниже, слегка погружаясь в лоно. Массажистка не зацикливалась на одном типе движений, пробовала то одно, то другое и, наверное, добилась своего – я не совсем понимала, каков конечный результат. К низу живота прилила кровь. Я дернулась, ощутив странное неудобство. Точно не могла описать, в чем оно заключалось. Смутно хочется чего-то и нельзя. Довольная массажистка капнула еще масла на руки и, широко раздвинув мои бедра, принялась за дело с удвоенной силой. Бугорок пульсировал от каждого ее прикосновения. Меня бросало то в жар, то в холод. По животу разбегались сладостные судороги. Все мои мысли, все ощущения сосредоточились под пальцами массажистки – сейчас она не ограничивалась одним. Еще, еще и еще. Так нестерпимо, что я, изогнувшись, вцепилась в лежанку. Горячее лоно готово было взорваться. Меня накрыло удушливой волной. Тяжело дыша, приподнялась на локтях и в изнеможении рухнула обратно на стол.

– Для первого раза неплохо, – скептически оценила фейерверк моих чувств массажистка.

Она отошла вымыть руки в тазу с розовой водой и, не оборачиваясь, прикрикнула:

– Ну, что разлеглась? Бери полотенце и уступи место другим. Все хотят понравиться будущему хозяину, а у меня руки не железные, чтобы сотни тереть. Чей торговец заплатил, тот товар и показываю. Тебя вот трое посмотрели.

Целых трое! А была убеждена, что один.

Пунцовая от стыда, завернулась в полотенце и посеменила к двери в бассейн – смывать позор и успокаивать нервы. Я впервые испытала запретное чувство, которое переживала с Тебо Подарок. Но как, почему? Я не хотела, это все та жуткая женщина! В воду залезла прямо в полотенце. Сидела в бассейне долго-долго, пока не замерзла. Зато жар между бедер унялся. Смирившись с возможными наблюдателями, вылезла и оделась. В который раз проверила, на месте ли письмо Тебо. Я опасалась оставлять его в спальне, носила с собой. Послание предназначалось некому Афрону, такому же торговцу, как Ага. Это немного облегчало задачу, но я по-прежнему смутно представляла, как передать письмо. В итоге решила подкараулить торговца у входа в рыночный гарем. Афрон обязательно появится, приведет или заберет девушек. Увы, мои предположения не сбылись, торговец в гарем не наведался. Я начинала паниковать. Завтра нас выставят на продажу, а письмо все еще у меня. Можно, конечно, его выбросить, но Тебо намекал, будто узнает, передала ли я его адресату, лучше не рисковать.

Ужин подали в спальню. Ее обстановка напоминала нашу комнату в храме – те же подушки, диван, только к ним прибавились матрасы на полу. Они лежали чуть ли не впритык друг к другу, разделенные лишь низкими переносными столиками для принятия пищи. Расположить иначе десятки девушек, товар разных торговцев, невозможно, приходилось жертвовать комфортом. Всего в рыночном гареме насчитывалось девять спален по сто человек каждая. Якобы имелись и отдельные комнаты, но их предоставляли за особую плату.

Опустив голову на матрас, долго не могла сомкнуть глаз. Неясная тревога, стыд и страх попеременно сменяли друг друга. Многие девушки тоже не спали, ворочались, хотя масляные светильники давно погасили. У двери каменными истуканами застыли стражники. Предусмотрительно, вдруг какая-то будущая рабыня решит попытать счастья? Решеток на окнах нет, они выходят на сад с фонтаном, выбраться легко. Дальше стена, но вдруг пленница с малолетства лазала по деревьям? За женщин стража нас не считала. Одна девчонка пробовала соблазнить, прошлась перед ними голая – ничего.

Заснуть удалось только под утро. Странно, спозаранку меня никто не разбудил, просто оставили завтрак у изголовья. Оказалось, торги Аги назначены на полдень. Едва я успела запихнуть в себя горстку орехов, запив их сквашенным молоком, как объявился торговец и развел кипучую деятельность.

– Быстрей, быстрей! – хлопал он в ладоши, пока мы в спешке собирали приданое и натягивали принесенные им белоснежные рубашки до пола с завязками на груди. – Опоздаем, сами локти кусать станете. Такие покупатели уедут, такой шанс! Вся элита пожаловала. Говорят, даже император тайно смотрит, выбирает.

Воспользовавшись общей суматохой, спрятала письмо в узелке со старой одеждой. Кто уж там разглядит, только ли мыло и мочалку я туда положила.

Звонко топали сандалии по камням.