Ничья

Работа оказалась одновременно простой и сложной, но разнообразной. Требовалось успокоить девушку, настроить ее на нужный лад, поделившись рассказами о собственном опыте, и проследить за приготовлениями к торгам. Я разрывалась между гаремом, гостиницей и павильоном, улаживая всевозможные дела. Попутно организовывала «гнездышко» для Марты. По известным причинам пускать ее в общие спальни нельзя, но и селить за пределами гарема тоже. Вот и получилась задачка с морем неизвестных. К вечеру буквально валилась с ног и, к досаде Тебо, задремала в самый ответственный момент. Утром круговерть продолжилась. Я все глубже узнавала рынок и его порядки. Главное, не думать, не чувствовать, не ставить себя на место других, иначе как организуешь визит будущего покупателя к окошку массажной комнаты? Как дашь совет испуганной рабыне? Как оплатишь охрану ее сна? К счастью, в отношении товара больше суетился Тебо, но я становилась его устами или, по мере надобности, устами Афрона, если требовалось показать лицо. По известным причинам помощник жреца прятался под капюшоном, в итоге я спорила со служанками, торговалась и передавала записки. Ожидая ответа на одну из них, столкнулась с той самой женщиной в желтом, которая командовала мной в гостинице. Она меня не узнала. Еще бы, теперь я одевалась иначе, имела другой статус, права. Та рабыня навсегда осталась Ничьей, а женщина, пившая кофе за столиком в холле, звалась Джанет Оник. Всего одна бумага, а как много она изменила!

Подходящие покои для Адриана под личиной Марты удалось найти в боковом крыле гарема, далеко от купальни. Окна выходили на глухую стену. Женщина, отвечавшая за обустройство рабынь, несколько раз в сомнении переспросила, стоит ли продавать наложницу, если та больна. Иного объяснения отдельным покоям – так громко называлась крохотная комнатка с тюфяком – она не видела. Пришлось достать кошелек и решить проблему. Если и дальше так пойдет, общий номер с Тебо станет спасением, потому как мои финансы стремительно таяли.

– Интересно взглянуть на ту красавицу, – убрав монеты за вырез платья, ворчливо пробормотала женщина. – Не иначе бывшая наложница императора, раз Афрон о ней так печется.

Адриан, безусловно, имел отношение к императору, поэтому кивнула. От хозяина не убудет, зато объяснятся некоторые странности.

Гарем вызывал неприятные воспоминания, задерживаться здесь не хотелось. Проходя мимо общих спален, вспомнила, как некогда сама томилась здесь в ожидании продажи. Не удержавшись, спросила у провожатой, есть ли среди рабынь рьянки. Хотелось поговорить с ними, услышать что-нибудь о родине. Увы, выкупить я их не могла, но надумала в качестве платы за помощь попросить хозяина освободить пару девушек. Не этих, уже других – рабыни на рынке не задерживались. Однако рьянок не оказалось, сборщицы ходили и ездили уже по другим покоренным империей странам.

* * *

Афрон вернулся уже после того, как я отработала долг перед Тебо. К чести последнего, он не настаивал на продолжении тесного общения и даже похлопотал о комнате для меня. Стоила она подозрительно дешево – явно не обошлось без связей помощника жреца. Не сомневалась, в Храме наслаждений он долго не задержится, купит свое поместье. Разумеется, стоило слуге сообщить о прибытии купца, бросилась встречать «Марту». В последний раз я видела Адриана с Барком три недели назад и жутко переживала. С ними могло случиться все что угодно. Вдруг торговец вернулся один? Сердце сжималось от одной мысли, что хозяина схватили, а то и убили. Сомневаюсь, будто маркиз позволил бы арестовать себя. Как сильно переменилось мое мнение о нем! Да и его обо мне. Мы вышли за пределы ролей господина и игрушки, став… Адриан, наверное, обиделся бы, но я надеялась на дружбу или хотя бы приятельство. При случае спрошу, почему хозяин доверился мне. Вдруг я в силу женской привычки приукрасила действительность?

При виде Барка на козлах знакомого фургона расплылась в улыбке от уха до уха. Как же я рада его видеть! Мы и не знакомы толком, а тут расчувствовалась. С другой стороны, тяжело жить, ни к кому не привязываясь. С трудом сохраняя остатки спокойствия, подошла к Афрону. Он только-только спешился и, позевывая в кулак, договаривался о постое.

– Все в порядке, – перехватив мой встревоженный взгляд, заверил торговец. – Немного напугана, растеряна, зато почти здорова.

Нахмурилась. Что значит – «растеряна» и «почти здорова»? Задать вопрос не успела: из фургона показалась «рабыня». Адриан вжился в роль, даже голову опустил, сутулился. Лицедей!

– Госпожа Джанет, – подчеркнуто официально обратился ко мне Афрон, – могу я доверить вам заботу о наложнице? Я очень устал и нуждаюсь в отдыхе.

– Безусловно, – кивнула, радуясь возможности остаться с Адрианом наедине. – Комната в гареме уже подготовлена.