Ничья в любовной игре

– Мой отец так не думает. – Кимберли опустилась на один из складных стульев, украшенный голубым тюлем. – Его абсолютно не волнует поток долларов, вливаемый в круизный бизнес. Он видит в «Тайдз» лишь бледное подобие ранчо по сравнению с пятью тысячами акров его земли.

Татьяна сочувственно закатила глаза:

– Как я тебя понимаю! Моего отца больше заботит, сколько денег я приношу в юридическую компанию, чем мое личное счастье.

Она внезапно поняла, что он практически ничего не сказал ей о рождении сына, и в сердце кольнула обида. Она понимает, что эта новость для него конечно же стала шоком, но ведь можно было поговорить с ней не только о том, что нужно как можно дольше скрывать Сезара от мира.

– Татьяна? – Кимберли увеличила одно из фото и смотрела на него во все глаза. – Взгляни-ка на это.

– Сейчас. – Татьяна села на соседний стул и аккуратно поправила пышную юбку – она уже нарядилась для церемонии. На ней было лимонное платье без бретелек и с крошечными желтыми блестками, собранными в маленькие лучики. Создавалось впечатление, что солнце просвечивает через ее талию. – Нашла красавчика, с которым хочешь потанцевать?

– Мне кажется, я знаю эту женщину. – Она показала на фигуру рядом с одним из новичков «Ураганов». – Не все прибывшие числятся в списке гостей, многие получили приглашение на двоих и приехали явно не с женами.

Татьяна уставилась на экран. Она сняла гостью, когда та вышла из лимузина и направлялась к главному зданию. В тот момент Татьяна не обратила на нее никакого внимания, потому что снимала других людей, и дама просто случайно попала в фокус.

Лицо женщины немного расплылось от многократного увеличения, и все же она сразу же узнала свою бывшую клиентку. Это была Блэр Джонс, та самая женщина, которая обвинила Маркуса Карутерса в сексуальном домогательстве. И вот теперь Блэр пожаловала сюда, на свадьбу Рейно, в компании другого футболиста, хотя прекрасно понимала, что у братьев Рейно есть все основания ненавидеть ее. Татьяне вдруг стало страшно. Зачем она здесь? С какой целью приехала?

– Блэр Джонс, – подтвердила она подозрения Кимберли. – Ты, наверное, запомнила ее по процессу против…

– Маркуса. – Кимберли нахмурилась и легонько дотронулась до края экрана. – Я была без ума от него подростком. Я даже получила у него автограф, когда он приезжал сюда первогодком играть с «Мустангами». И ни на секунду не сомневалась в его невиновности.

Татьяна задалась вопросом, известно ли Кимберли о ее связи с Блэр, но решила оставить все разговоры на потом. Она хотела лично переговорить с Блэр и выяснить намерения этой особы. Инстинкт юриста подсказывал Татьяне, что ответы ей не понравятся.

– Не ты одна, – улыбнулась Татьяна, убирая телефон в расшитую пайетками желтую сумочку. – Ты не против, если я покину тебя ненадолго? Хочу увидеться с Жан-Пьером до начала церемонии.

Ступая по длинной ковровой дорожке, уложенной прямо на песке, Татьяна отправилась разыскивать Жан-Пьера. Нужно предупредить его о том, что Блэр каким-то образом проникла на закрытую вечеринку. Но сначала нужно найти ее саму, потому что женская интуиция нашептывала ей, что здесь что-то не так. Она не хотела, чтобы ее сын – или их взаимоотношения с Жан-Пьером – попали под перекрестный огонь скандала, который вполне мог разразиться вокруг этой женщины.

– Я принес вам кое-что, мальчики. – На пороге библиотеки «Тайдз Ранчо», в которой Жерве собрал своих шаферов, появился Леон.

В дальнем углу комнаты Жан-Пьер отбивал теннисный мячик о поверхность огромного куска кипарисового дерева, переделанного под письменный стол. Он все утро думал о Татьяне, вспоминая то, что сказал ему Дэмпси в Новом Орлеане. На сердце у него было тяжело.

«Тогда почему Жерве первым идет к алтарю?»

Жан-Пьер переживал, что ему не удалось изменить положение дел. Что его сын родился вне брака, тогда как Жерве сделал все, чтобы надеть кольцо на палец Эрики до того, как близнецы появятся на свет. Теперь до их бракосочетания оставались считаные минуты, и до этого времени к мировому судье им с Татьяной уже никак не успеть. Появление Леона отвлекло Жан-Пьера от мрачных мыслей, и он оставил наконец мячик в покое.

– Ты выглядишь просто круто, дед, – громко произнес он.

Дэмпси и Жерве по очереди доставали Анри по поводу его галстука-бабочки это было скорее соревнование, у кого острее язык, чем реальное желание обидеть, потому что на Анри был такой же галстук от Тома Форда, как и у всех остальных. Мужчины Рейно в одинаковых шелковых смокингах являли собой потрясающее зрелище.

– И ты тоже, – сказал Леон, нетерпеливо махнув рукой всем прочим, призывая их успокоиться. – Твоему галстуку действительно срочно требуется женская рука, Анри, – усмехнулся дед, глядя на заклеванного квотербека «Ураганов». – Уложи ты их побольше, и тебе не о чем было бы беспокоиться.

Дед многозначительно пошевелил кустистыми седыми бровями, и все четверо покатились со смеху. Анри смеялся громче всех, потому что он уже несколько раз уединялся со своей женой в гардеробной. От недостатка женского внимания он явно не страдал.