Ничья земля

Ракеты сорвались с направляющих, распустив огненные хвосты. Расстояние было метров 400 — для захвата, тем более на встречных курсах, маловато. Вертолет — не тихоходный танк, но современная автоматика сработала образцово. Обе ракеты пошли на цель по лазерной подсветке, компьютер успел зафиксировать информацию о захвате и включить инфракрасные датчики, обычно выводящие ракеты на удар в двигательный отсек танка, который имеет более высокую температуру, чем остальные его части.

У вертолета тоже было такое горячее место — его моторы были хорошо прогреты, турбины вращались, масло в редукторе было горячим и жидким. На фоне холодного воздуха, для боевого компьютера ракеты, он пылал, как факел, наполняя пространство вокруг себя красным свечением.

Ракета рванулась на поток инфракрасного излучения, как легавая за зайцем. Будь расстояние побольше — вертолет еще мог бы уйти от атаки или отстрелить тепловые ловушки, и ракеты, не успев сманеврировать, разорвались бы в лесу, но в момент переключения датчиков дистанция была уже менее 140 метров.

Пилот попробовал увернуться. Одна ракета проскочила мимо, а вторая ударила в кожух двигателя и разорвалась уже внутри. Вертолет полыхнул белым огнем и врезался в стволы сосен, круша их как соломинки.

Зрелище огненного шара вломившегося в лес, как Тунгусский метеорит, завораживало. Сергеев невольно отвлекся и едва не поплатился за это, вторая машина вышла из поворота в скольжении и дала залп с правого и левого пилона. Ему ничего не оставалось, как бросить вертолет назад и вниз, за уцелевшие опоры разрушенного моста. Вертушка грузно просела, едва не коснувшись рулевым винтом воды, словно отпрянувший человек, потерявший равновесие, потом тяжело клюнула носом — лопасти винтов просвистели в считанных сантиметрах от старой кирпичной кладки, и, в следующий момент, окунув шасси в воду, машина все же удержалась от падения.

Обе ракеты угодили в мост — одна в плиты перекрытия, образовывавшие настил, вторая в саму опору. Взрыв не сорвал плиту, только приподнял, зато кусок парапета — пятиметровая конструкция из ржавой арматуры, облепленная полутонной бетона, полетела, как легкий листок, гонимый ветром. В облаке из осколков кирпича и бетонной пыли она плыла прямо на Сергеева, на фонарь кабины, на сверкающий круг несущего винта — плыла медленно и неотвратимо, извиваясь своим нескладным телом, напоминая изуродованную модель ДНК из школьного учебника по биологии.

Михаил даже не испугался. Он знал, что умрет в тот момент, когда бетонно-стальной хлыст ударит по кабине — бронированный колпак разлетится вдребезги, осколки пластика, стекла и металла смешаются с кусками его тела. А вертолет просто вгонит ил на дне реки, за один миг. Как там в былинах: «Размахнулся Илюша, и вогнал ворожину в сыру землю по самую макушку!». Деваться было некуда — не нырнешь, не взлетишь — ни времени, ни места. Сергеев закрыл глаза, подумал «Господи, прости меня!» и понял, что на самом деле никогда атеистом не был.

Те, кто строил этот мост почти восемьдесят лет назад, работали на совесть. Арматура, составляющая каркас для парапета была перевязана и обварена добротно, без халтуры — страной правил Усатый вождь и за халтуру вполне могли и лоб зеленкой намазать. Там, где парапет кончался, переходя в лишенные архитектурных излишеств столбики, напоминающие стелы на братских могилах, только, почему-то с лавровыми веночками на вершинках, безымянный сварщик постарался на славу. Сварка выдержала полсекунды — ровно столько, чтобы хватило времени погасить чудовищную энергию инерционного движения.

До смерти Сергееву не хватило метра полтора, а, может и меньше. Парапет застыл в воздухе, как на стоп-кадре, раздался хруст, и вся конструкция рухнула вниз, миновав колпак кабины и винты.

— Вот я тебя, суку! — подумал Сергеев, и бросил вертолет вверх, одновременно скользя вправо, чтобы, вынырнув из пылевого облака, с превеликим удовольствием надрать противнику задницу.

Ми-8МТ не был похож на ту скорлупку, на которой он учился пилотировать, но на подобной машине, правда более старой и легкой, Михаил когда-то летал в Африке. Тяжелый «Хайнд» никогда бы не смог спасти их в такой ситуации — Ми, на пределе возможностей, но мог!

Вертолет взмыл над оседающими развалинами, прикрывшими его от смертельного удара — темная туша в вихрях кирпичной пыли. Рука Сергеева лежала на пусковой кнопке, но противника не было.

Ярко пылала сбитая машина, валились в реку две полувековые сосны. Покрытые белым инеем берега оттеняли черную ленту реки. Стрелять было не в кого.

— Неплохо, дружище! — голос был громкий, звучал отчетливо. Сергеев даже вздрогнул в первый момент. — Хочешь, угадаю, где воевал?

Спокойный такой голос, настолько спокойный, что Михаилу стало неуютно.

— Вряд ли, браток! — он постарался, чтобы его голос прозвучал так же уверенно. — Попробовать можешь, но угадать — тут уж прости!

— Чего уж там, прощаю! Лет тебе сколько?

— Мне? Сорок семь.

— А, почти погодки, значит? Анголу ты не застал. Сомали? Ливан?

— А же говорю, не угадаешь.