Ничья жизнь

Но я просто глубоко вздохнул, досчитал про себя до десяти и попытался успокоиться, подавив свои эмоции, ведь невдалеке уже виднелось то, что, по всей видимости, являлось штабом группировки.

Длинное двухэтажное здание, отделанное снаружи серым пластиком, у крыльца – три флагштока. На центральном – синий ооновский флаг с белой схематичной картой Земли, обрамлённой венком. Справа – японский флаг, слева – российский триколор с двуглавым орлом в центре. На входе в здание – почётный караул… Хотя, пожалуй, не такой уж и почётный – двое серьёзных парней в броне, касках и при автоматах.

Их мы миновали без особых проблем, а вот дальше мы нарвались на внутреннюю охрану, которая наверняка бы помурыжила нас, если бы не сопровождение в лице подполковника. А так, мы довольно быстро миновали их и направились к генералу Кондратенко.

* * *

Обычный, совершенно ничем не примечательный кабинет – таких я в своей прошлой жизни навидался предостаточно. Длинный стол, за которым наверняка проводятся совещания, громоздкая коробка монитора, пустые застеклённые шкафы вдоль стен, которые, правда, смотрелись несколько чужеродно – было видно, что они нынешнему хозяину кабинету не особо-то и нужны… В уголке виднелся виднелся российский флаг, опять почему-то с гербом посередине, хотя таким был только личный штандарт Президента РФ… Кстати, на стене обнаружился и портрет главы государства – непременный артефакт любого законопослушного госслужащего…

Генерал-майор Кондратенко встретил нас прямо у входа.

– Здравствуйте, господа. Пожалуйста, проходите, присаживайтесь, – гостеприимно махнул он рукой.

Оп!.. Так ведь это же тот самый генерал, что навещал меня в госпитале!..

– Добрый день, господин генерал-майор, – козырнула Кацураги. Я тоже отдал честь русскому генералу, а спустя некоторое время нашему примеру последовала и Аянами, хотя для неё этот жест явно был в новинку.

По-английски русский говорил очень чисто, почти без акцента, в отличие от нас с командиром. У Кацураги был мягкий восточный выговор, а у меня наоборот – излишняя резкость и чеканность, больше подходящая немецкому языку.

Генерал быстро скользнул взглядом по нашей группе. На мне взгляд Кондратенко задержался подольше, хотя я, признаться, ожидал, что его больше заинтересует Рей. Я-то ещё ладно – меня он уже видел, а вот Первая у нас личность очень и очень выделяющаяся из толпы, но нет же… Кстати, серьёзный такой взгляд, тяжёлый – нельзя сказать, что злой или подавляющий… Да и скорее даже не тяжёлый, а пристальный, цепкий или внимательный – сильный, в общем. Одно слово – спецура.

Ладно, прошли, присели.

– Рад приветствовать на нашей базе столь высоких гостей, как вы, – дипломатично произнёс генерал. – Как представитель командования ограниченным контингентом российских войск в Японии выражаю твёрдую уверенность в том, что в будущем наше сотрудничество будет только развиваться и укрепляться.

– Благодарю, господин генерал, – светски улыбнулась девушка. – Как представитель НЕРВ, я также считаю, что наше сотрудничество сможет принести немало пользы и вашей стране, и нашему институту.

– Также я ещё раз хотел бы поблагодарить вас, лейтенант Икари, за оказанную в бою помощь, – обратился ко мне генерал. – Хочу сообщить, что за проявленную храбрость, вы представлены к государственной награде Российской Федерации.

«Что? Опять?!»

Так, нужно срочно что-то сломать или потерять, а то ведь обязательно на смену такой большой светлой полосе придёт не менее широкая тёмная…

– Сражаться вместе с вами было для меня большой честью. Сружу трудовому народу! – выпрямился я.

Ой-йо-ой! Всё-таки не сдержался! Ведь косячу же, косячу! Причём ведь та-а-ак косячу…

Генерал скупо улыбнулся.

– Знание наших традиций делает вам честь, лейтенант Икари. Интересуетесь историей нашей страны?

– Так точно! – бодро отрапортовал я. – Мне очень интересна военная история! Особенно России и Германии – мне очень нравятся эти страны!

Эх, всё-таки хорошо, что в школе нас здорово гоняли по английскому языку, да и в институте про деловые переговоры на иностранном языке никто не забывал. Хоть нам и преподавали английский с экономическим уклоном – базовые-то фразы везде одинаковые. Главное, что я почти всё из сказанного генералом понимал, а что не понимал, то уже легко додумывал по смыслу. Неспособность задвигать на языке вероятного противника длинные и связные речи, была уже несущественна – несколько выражений из допросника помню и ладно… Мне, если что, вполне хватит, помимо набора стандартных фраз.

– Весьма похвально, лейтенант, весьма похвально… Знание истории порой здорово помогает… Я так понимаю, эта юная леди – тоже Пилот? – поинтересовался Кондратенко, с лёгким любопытством разглядывая Рей.

– Именно так, – подтвердила Кацураги. – Младший лейтенант Аянами, пока что числится в активном резерве. Также участвует в проекте Е.

– Да, институт кадетства – это очень правильное решение… – медленно кивнул генерал, рассеяно разглядывая нас с Первой. – Нельзя вручать столь мощное оружие, как Евангелион случайным людям…