Ничья жизнь

И мы знаем, что так было всегда:
Что судьбою больше любим,
Кто живёт по законам другим
И кому умирать молодым.
Он не помнит слово «да» и слово «нет»,
Он не помнит ни чинов, ни имён.
И способен дотянуться до звёзд,
Не считая, что это сон.
И упасть, опалённым звездой
По имени Солнце.

Чёрт, а ведь как будто бы про меня сказано! У меня свои законы и свои цели, мне плевать на величие сильных мира сего, ибо я верю, что смогу изменить этот мир к лучшему… Просто не допустив Конца света. В сериале всё зависело от Младшего и вряд ли сейчас что-то изменилось – время ещё есть, я должен успеть.

Теперь я не знаю слов «да» и «нет», ныне для меня есть только слово «надо».

Конечно, было бы обидно умиреть молодым… Но если за великую цель и ради других, то я готов! Страшно, очень страшно, но если другого выхода не будет, то…

…Последнее четверостишие я повторил даже два раза, постепенно понижая голос и резко обрывая музыку…

Уф… Здорово…

От дверей кто-то громко зааплодировал, да так, что я от неожиданности чуть не уронил гитару.

– Привет, Синдзи! Сразу видно, что ты учил русский по правильным песням, – широко улыбнувшись, заявил Артём, заходя в актовый зал. Следом за ним вошли ещё с полдюжины человек – скорее всего, экипажи тех самых «крокодилов». Всем им было лет примерно по тридцать, не больше. Кстати, как-никак, а коллеги – тоже ведь пилоты…

– Здравия жераю, товарищи офицеры, – вежливо поздоровался я со всеми, откладывая гитару в сторону.

Вот на «товарищах офицерах» я бы как раз и прокололся, если бы попал в сорок первый год вместо реальности Евангелиона…

Хотя нет, не прокололся бы – слишком уж много я общался с людьми, изучающими такую тематику. Пускай и не вживую, а через интернет, но всё же…

– Вот, мужики, знакомьтесь, – указал в мою сторону Кондратенко. – Это Пилот того здорового робота – Синдзи Икари. Прошу любить и жаловать.

Лётчики посматривали на меня с изрядной долей любопытства и удивления. Всё-таки слышать о том, что такую здоровенную махину пилотирует какой-то пацан и убедиться в этом собственными глазами – очень разные вещи.

«Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать».

Все восемь человек перездоровались со мной за руку, поочерёдно представляясь. Кроме Вадима и Артёма, ибо эта пара уже считалась за моих хороших знакомцев.

– Синдзи, – перешёл на английский старлей, поглядывая на Первую. – Я смотрю, сегодня ты не один… Может, представишь нам свою прекрасную спутницу?

– Ой, да, вы же не знакомы, – спохватился я. – Позвольте вам представить – младший лейтенант Аянами. Ещё один Пилот Евангелиона.

По рядам лётчиков прошёл удивленный шёпот, смысл которого сводился к «ладно ещё пацан, но девчонку-то куда…».

– Очень приятно познакомиться, мисс… э-э-э… мэм. Старший лейтенант Кондратенко, – наивозможно галантно представился Артём.

Рей естественно промолчала, окинув русского своим фирменным безразличным взглядом.

– Она не очень разговорчива, – пояснил я, видя, что Артём удивлённо поднял брови. – Издержки подготовки.

– Гадство… – мрачно уронил кто-то. – Уже детей заставляют воевать…

– Война, Саныч… Да и там же у них какие-то особенности связанные с возрастом. Нас бы с тобой не взяли.

– Хреново…

Я чётко видел, что вертолётчики чувствуют себя несколько скованно в нашем присутствии. Всё-таки знать, а теперь ещё и видеть, что совсем недавно твоим союзником в бою был самый настоящий ребёнок как-то тяжеловато…

Но постепенно интерес ко мне всё же брал вверх. Понемногу разговорились.

– …Икари… Знакомая фамилия…

– Так ведь у них в НЕРВе главный – тоже какой-то Икари. Синдзи, а ты случайно не его родственник?

– Сын, – вдаваться в подробности я уже не стал.

– Везёт нам, мужики, на детей больших начальников! У Кондрата дядя – генерал, у Синдзи – отец тоже, считай, генерал, а может даже и покруче…

– Ого! Артём, а твой дядя и правда генерал? – поинтересовался я.

– Угу, – невесело протянул старлей. – Только мне с этого всё равно никаких поблажек нет, хотя он и заместитель командующего нашей группировкой. Это ещё хорошо, что тут бати моего нет. Они же с дядей честные и правильные, так что дрючат меня больше всех остальных…

– Да ладно тебе прибедняться, старлей! А как ты к генералу в бригаду тогда попал?