Ничто не сравнится с тобой (СИ)

- Довольны ли Вы качеством наших блюд?

- О, да! Фуа-гра и запеченные трюфели у вас лучшие в Москве.

Александр это и сам знал. Маэстро, как звали все служащие шеф-повара, учился на мастер классах у повара, который обслуживает французскую президентскую резиденцию.

Он нацепил довольную улыбку:

- Я рад, Александр Юрьевич, что Вы высокого мнения о нашей кухне и о нашем заведении.

Позвольте угостить Вас любым напитком за счет заведения. Что будете?

Воропаев отказываться не стал. Он приподнял бровь какое-то время и внимательно изучал собеседника. Лицо оставалось непроницаемым.

- Я бы не отказался от Далмора пятидесятого года.

Кряжевских это не удивило. Что-то подобное он ожидал услышать. Далмор был одним из самых дорогих виски не только в Москве, но и в мире. Он перехватил взгляд метрдотеля и едва заметно кивнул. Через секунду тот очутился около столика. Приняв заказ, он исчез, а через минуту принес на маленьком подносе пузатый бокал и подал его Воропаеву.

- Благодарю, - сказал он и немного пригубил крепкий напиток. Саша внимательно следил за его реакцией. Александр Юрьич прикрыл черные глаза ресницами, потом посмотрел на собеседника.

- Благодарю за оказанную честь и угощение. А теперь позвольте откланяться, я хочу побыть один.

- Еще один вопрос, Александр Юрьич…

Воропаев молчал, и управляющий продолжил:

- Если Вы высокого мнения о нашем обслуживании и кухне, почему перед Вами нетронутая тарелка салата? Он Вам не понравился?

Воропаев нахмурил брови:

- Нет… Это не я.. Это одна женщина… Женщина, с которой я ужинал. Она ушла.

- Ваша жена?

Воропаев отпил еще немного и расслабился. Он уже не так настороженно смотрел на Александра.

- С чего Вы взяли, что это моя жена? Вовсе нет… Хотя я бы и хотел, чтобы это было так больше всего на свете. Я люблю эту женщину! Вот так.

Он выпил еще немного.

- Понимаете, то, что она ушла, это полностью моя вина! Я негодяй и подлец. Я издевался над ней пока она работала в компании, которая принадлежит мне, и теперь я получил по заслугам.

Александр кивнул на смятую купюру:

- Это она оставила?

- Да…

Очередной глоток отправился в горло клиента.

- Отличный виски… Просто отличный.

- А что значит, “издевались”?

- Когда она пришла в нашу компанию, это было нечто… Нечто нескладное, жилистое, как старый башмак, с дурацкими косичками и круглыми очками, как у совы… В длинных нескладных юбках и пиджаках с чужого плеча. Ничего другого, кроме смеха, это создание не вызывало. Я был абсолютно уверен, что она не протянет долго в нашем террариуме. Но когда она начала работать… Я один из первых понял, какой у нее острый, блестящий ум.

- В таком случае, почему Вы утверждаете, что издевались над ней?

Воропаев помолчал.

- Знаете, как меня звали в Зималетто? Александр Македонский.

Зималетто! Нюх и память не подвели молодого управляющего.

- Но ведь у Вас в визитке написано, что Вы…

- Да, сейчас я работаю в министерстве. В Зималетто вложены мои акции… были вложены.

- Компания обанкротилась?

- Не совсем… Она перешла в другие руки.

- Александр Македонский… Это очень почетное имя, если можно так сказать.

- А знаете, сколько я выстраивал себе его? Кирпичик за кирпичиком? Я не давал спуску подчиненным. Я знал компанию до винтика, я знал, как эффективно заставить работать абсолютно всех! Фирма под мои президентством вышла бы в лидеры! Я хотел стать президентом, но меня снова обошел этот выскочка! Все закончилось плачевно для Зималетто - фирма моего отца, в которую он вложил душу, средства, отдал ей, можно сказать, свою жизнь - обанкротилась под “чутким” руководством этого проходимца!

Он покачал головой, стукнул кулаком по столу и выпил еще немного. Виски развязало ему язык и он продолжал:

- Катька помогала ему. Я хотел остановить их, поймать Екатерину на некомпетентности, но у меня ничего не получалось. Она работала так, что комар носа не мог подточить. Я не мог потерять свои имидж Александра Македонского, но она никогда не давала мне повод усомниться в ее квалификации экономиста. А я, как дурак, пытался ей навредить, чтобы только лишний раз побыть в ее каморке, слышать ее голос… И всегда, слышите, всегда у меня заканчивались аргументы! Последнее слово всегда оказывалось за ней!

Он допил бокал и с силой поставил его на стол.

- Вы сказали, что хотели стать президентом. Почему не стали? И кто этот выскочка?

Воропаев сжал бокал так, что у него побелели пальцы. Саше показалось, что сейчас он его раздавит, как ореховую скорлупу.

- Это Жданов… Мой вечный соперник. Мы знаем друг друга с детства, наши семьи дружили, а отцы организовали фирму. Сколько себя помню, я пытался его обойти. Но он оказывался хитрее, изворотливее. Я поклялся у могилы отца, что продолжу его дело. Но у меня ничего не получилось.

- В таком случае, почему Вы просто не объяснились с Катериной, что любите ее? Вы разве не понимаете, что причиняли ей боль?

Воропаев посмотрел на собеседника черными, как маслины, глазами и горько усмехнулся: