Ничто не сравнится с тобой (СИ)

- Он и здесь меня обскакал! Она была влюблена в него. Влюбилась в него, как кошка, с первого взгляда! Я это сразу заметил, как она смотрела на него, как она выполняла все его дебильные распоряжения. А когда в конце концов, фирма обанкротилась, она и тут пришла ему на помощь! Взяла на себя ответственность организовать новую фирму, чтобы взять на себя часть долгов Зималетто…

Не понимаю, что в нем бабы находят… Такого редкостного недотепу поискать еще нужно….

Он отпил еще глоток и заговорил быстро и сбивчиво:

- Однажды она нарядилась, как попугай… Представьте себе нелепый желтый пиджак, прическа в стиле “взрыв на макаронной фабрике” и какой-то дикий, несусветный макияж, как боевая раскраска индейца. И все это было сделано ради этого проходимца! Она порхала по кабинету, ждала своего Андрюшеньку, чтобы сразить его наповал… Я этого не мог вынести и высказал ей все, что думаю, о ее попугайском прикиде. Я видел, что мои слова ранят ее, причиняют ей боль, по ее щекам катились слезы. А я все говорил, и говорил обидные слова и никак не мог остановиться. Вошел Жданов, но мне легче не стало. Мы наговорили друг другу кучу гадости и я ушел. Понимаете, я потерял голову! Еще ни одна женщина не заставляла меня столько думать о ней. Обычно я приходил и брал все, что мне нужно. Я презирал женщин, считал их пустоголовыми куклами, которым нужны только мои бабки… И тут мне попался этот крепкий орешек. Каждый раз, когда я смотрел на нее, ее глаза были стальной клинок, но я не мог отвести взгляда. В своих фантазиях я целовал ее губы, я сходил с ума, ночами разгадывая, какая у нее фигура, ноги… Однажды она упала, ее юбка задралась и я увидел, что ножки у нее довольно стройные… С тех пор я совсем потерял покой.

Он замолчал и стал смотреть в одну точку перед собой.

- Что же было потом?

Воропаев усмехнулся, причем уголки тонкого рта поползли вниз:

- А потом… Потом она исчезла. И появилась… Какая-то другая. Нет, она не изменилась внешне… Но все равно стала какая-то другая. Исчезла теплота из голоса, из глаз… Это была Катя, и в то же время как будто другой человек.

- Она вернулась к Жданову?

- Нет… Сейчас она ни со мной, ни с ним. Он сам ее искал. Говорят, он пил и дрался. Однажды его так отделали, что на нем живого места не было. Он сам исчез на несколько дней… Его мать перевернула всю Москву, искала этого забулдыгу.

Саша усмехнулся. Уж он-то знал, где все время был Жданов. Воропаев продолжал свои душевные излияния:

- В один прекрасный день она тоже исчезла. А потом… потом, когда отец Жданова созвал очередной совет директоров, она пришла, прекрасна, как никогда. Она совершенно изменилась и внешне, и внутренне. Я любовался ею, впрочем, как и мой вечный соперник… Он вообще был в ауте. Но она на него даже не смотрела. Вы думаете, это тешило мое самолюбие? Вовсе нет! Мне хотелось застрелиться, утопиться, что угодно, только бы не видеть ее такой!

- Сегодня, я так понимаю, была очередная попытка объясниться?

- Да! И она опять закончилась фиаско. Такой я идиот, и вовсе никакой не Македонский. Я предложил ей… секс! И она швырнула мне эту купюру в лицо.

Он снова взял смятую пятисотку, расправил ее и аккуратно разложил на столе.

Помолчав, он добавил:

- Наверное, я никогда не научусь обращаться с женщинами… Весь наш разговор сразу пошел наперекосяк! Казалось, ей нравилось жалить меня словами, а я пытался сделать вид, что мне все равно. Но все же я старался обратить все в шутку. Кажется, у меня не получилось. Никогда не получится…

Он покачал головой и замолчал, смотря сквозь собеседника. Александр достал портмоне из кармана и протянул ее Воропаеву. Он схватил ее:

- Это… Это же та самая, Катенька! Откуда у вас эта фотография?

- Мне ее дал Жданов. Вернее, не совсем дал… В общем, это долгая история… Я дарю эту фотографию Вам, Александр Юрьич.

- Потрясающе! У меня нет слов! Стоп! А откуда вы знаете Жданова?

- Одно время я работал барменом на Арбате… Ваш компаньон туда часто захаживал. Так получилось, что эта фотография осталась у меня. Я пойду, Александр Юрьич … А Вам желаю найти свою половину…

- Нет! - воскликнул Воропаев. - Никто не сравнится с ней. Боюсь, что я никого не смогу полюбить в этой жизни больше, чем ее…

Они распрощались. Воропаев остался сидеть за столом, разглядывая карточку. Он долго-долго на нее смотрел, как будто пытаясь запечатлеть изображение в памяти с фотографической точностью.

Саша быстренько переоделся, открыл портмоне и посмотрел в отделение, где еще несколько минут назад лежала фотография. У него было такое чувство, как будто у него отобрали какую-то частицу его жизни. Но раздумывать было некогда, в машине его ждала Марго.

Он вышел из ресторана через черный ход и к машине пришлось идти кругом. На парковке машин было очень мало. На крыльце он снова увидел Воропаева. Тот курил, смотря в вечернее небо. Тлеющий огонек сигареты периодически вспыхивал, освещая тонкий чеканный профиль Александра “Македонского”, как на древней монете.

Марго спала, свернувшись калачиком на переднем сидении.

- Саша! Ты пришел… Я, кажется, уснула…