Ничто не вечно под луной: Между двумя мирами (СИ)

Армин вновь посмотрел на друга. Нет, он не сможет признаться, не сможет сказать Жану, что ему придётся молча наблюдать, как умирает его сын.

— Нет, всё хорошо, — улыбнулся Армин и быстро перевёл тему: — Сири жаловался, что ты ему опять спать не даёшь.

— Пф, этому ворчливому комку шерсти вечно все мешают, — заворчал Жан. — Он слишком много о себе возомнил.

Армин засмеялся и незаметно вытер манжетой выступившие слёзы.

— Так зачем ты искал меня?

— А, ты свободен сейчас? Не хочешь составить мне компанию и выпить по кружечке вина? А то эта сопливая идиллия вокруг наводит на меня тоску.

— Конечно.

Армин вновь улыбнулся и пропустил Жана вперёд. Он поджал дрожащие губы и оттянул рукава рубашки. Впервые с тех пор, как он попал на Небеса, Армин почувствовал неподъёмный груз на своих плечах.

========== Глава 2 ==========

Армин зажал карандаш между верхней губой и носом и закачался на стуле. Пара только что закончилась, и студенты начали гурьбой выходить из аудитории, чтобы как можно быстрее занять очередь в столовой и урвать свой лакомый кусочек. Но Кирштайну-младшему есть не хотелось совсем, хорошо ещё, что следующее занятие будет проходить в этом же классе, так что весь обеденный перерыв можно было потратить на отдых. Прошло две пары, и эти три адски долгих часа Армин мог описать лишь одним словом — скука. Армин бы не сказал, что история культуры народов мира — такая уж неинтересная дисциплина, нет, проблема в том, как её преподавали. Трёхчасовое нудное зачитывание параграфов из учебника, которые они могли прочитать и самостоятельно, кого хочешь усыпит. Армин ещё в школе убедился, что не каждому дано стать учителем, вспомнить хотя бы уроки химии.

Армин повернул голову и прошёлся взглядом по толпе студентов, куривших во внутреннем дворике. Ему так и не удалось поступить в высшую художественную академию, ему не хватило всего двух баллов до проходного порога. Армин сильно переживал по этому поводу, ведь каких-то два дурацких балла лишили его шанса на осуществление мечты. Когда после результатов экзамена, тем же вечером, он звонил матери, ему пришлось приложить всю силу воли, чтобы не разрыдаться в трубку. Микаса поддерживала сына как могла, даже предложила ему вернуться домой, прийти в себя и попытаться на следующий год, но обида настолько сильно въелась в Армина, что со злости он на следующий же день подал документы в художественную академию имени Зордича, что находилась в нескольких станций метро от высшей. И он прошёл, прошёл с большим запасом и имел чуть ли не высший балл среди сдававших экзамен. Он боялся того, что, поскольку академия Зордича занимала лишь семьдесят четвёртое место в рейтинге лучших ВУЗов страны, по сравнению с пятым местом высшей академии, преподавать здесь будут из рук вон плохо. В общем-то, чего боялся, то и получил. Нет, конечно, были здесь и хорошие преподаватели, отлично разбирающиеся в своём предмете и умеющие грамотно донести информацию до учащихся, но в целом Армин бы оценил академию на троечку. Но проблема была не только в преподавателях и учебном плане.

Молодой человек уменьшил громкость в слуховом аппарате и кинул карандаш на парту. Учиться, будучи практически глухим на одно ухо, в академии оказалось гораздо сложнее, чем в школе. Лекции были в основном поточные, на несколько групп, и порой шумовой фон на них становился настолько сильным, что Армин переставал слышать лектора уже со второго ряда. Вот и получалось так, что даже если ты и хотел учиться, из-за «товарищей» тебе бы вряд ли это удалось. Однако кроме этого был и ещё один неприятный момент — отношение людей к тому, кто отличался от них. В школе мало кто знал о его проблеме со слухом, а если и знали, то не придавали этому особого значения, а в академии… В академии же чуть ли не каждый второй пытался ткнуть тебя носом в твою «особенность». Создавалось впечатление, что учащиеся здесь вообще никогда в жизни не видели людей с тугоухостью или даже не знали такого термина. Армин иногда чувствовал себя диковинным уродливым зверем, выступающим в цирке. Рядом зашуршали упаковкой, и Арлерт скосил взгляд в сторону. Хотя, был один человек, который относился к нему, как к обычному девятнадцатилетнему парню.

— Чего в столовую не пошла? — поинтересовался он у сидящий с ним за одной партой девушки.

— Я потратила почти все карманные за этот месяц, — пропыхтела она, пытаясь открыть пачку с сэндвичем. — Пытаюсь выжить, как могу.

— Опять спустила всё на комиксы?

— Ну почему же всё? — удивилась та; в ход пошли зубы. — Часть на игровые автоматы и на маркеры для скетчинга.