Ничто не вечно под луной

— Д-да, — нехотя ответил Валентин Иванович, вновь удивляясь теткиной прозорливости. — Хороший она человек. Очень хороший…

— Да, может, и хороший. Кто же спорит?

Только уж больно красивая! Таким вечно не везет!

Скоропупов не стал вдаваться в дальнейшие разговоры, заметив, как внимательно тетка следит за выражением его лица. Упаси бог ей заподозрить его в личном интересе к этой женщине. Тут тебе и слезы начнутся, и упреки, и опасения, и еще многое, что он на дух не переносит. Потому и старался последующие два дня казаться веселым и беззаботным, хотя на душе не кошки, а тигры скребли.

Кому, как не ему, было известно, что в таком деле иногда минуты решают все, а тут целая неделя прошла…

— На вот, от моей городской квартиры, — тетка сунула ему на прощание слегка поржавевший ключ. — А то кинешься сразу в гостиницу…

— Так там у тебя даже кровати нет! — попытался он откреститься от ее малогабаритки.

— Ничего! Не на год едешь! Или нет?!

— Ну год не год, но спать-то мне надо на чем-то.

— У соседки раскладушку одолжишь, и будь уверен, я ей позвоню…

Скоропупов не без облегчения поцеловал тетку на прощание и поспешил к автобусной остановке. Строга была тетушка, ох, строга.

Но это была единственная родная душа, оставшаяся с ним и заботящаяся о нем. Все родственники кто поумирал, кто разлетелся по дальним краям. А супружница так вообще к любовнику упорхнула. Только слышал он перед отъездом, что и там у нее не заладилось.

А, да бог с ней. Пусть живет как может. Лишь бы его не донимала, а то после продажи квартиры полгода покоя ему не давала. Звонки чередовались с визитами. Скоропупов в конце концов не выдержал и отдал требуемую ею сумму. Тетка, правда, долго его потом чистила, но это было ничто по сравнению с Варенькиными визитами…

— Валентин, — позвал его шофер, знакомый еще с юности. — Тебе куда в город-то, а то я тебя прямо до места и доставлю?

— Да ладно. Пройдусь. Давно не был. Хочу посмотреть, что там изменилось…

Изменилось там немногое. Рекламных щитов, правда, стало чуть больше да палаток коммерческих. А так все было по-старому. И пыль, вздымаемая мчащимся транспортом, и толпы подростков, бесцельно слоняющихся по улицам, и озабоченность на лицах спешащих людей. Все было, как и прежде, за исключением его самого. Он стал другим. Он уже не был частью этой безликой толпы, ежедневно наводняющей улицы города. Скоропупов стал сам по себе. И это его отчего-то порадовало.

Вскинув вверх руку, остановил частника на старенькой «Волге» и уже менее чем через полчаса переступал порог приемной фарм-комбината. Но каково же было его разочарование, когда размалеванная донельзя секретарша томным голосом пробормотала что-то о срочных делах и спешном отъезде Алевтины.

— А куда она поехала, вы, конечно же, не знаете? — улыбнулся Скоропупов, старательно пытаясь скрыть свое недовольство. — И когда вернется, не сказала?

— На подобные вопросы не отвечаю; — холодно изрекла секретарша и уткнулась в кипу бумаг, в беспорядке разбросанных на столе.

«Идиотка… — мысленно окрестил ее Валентин Иванович, раздраженно шагая по улицам города. — Коли хотела сохранить в тайне Алин отъезд, так и о самом отъезде нечего было трепаться. Наверняка у Алевтины подписка о невыезде…»

Знал бы он, что в этот самый момент бедная Аля, так же старательно скрывая свое разочарование, вовсю расшаркивается перед его теткой, то наверняка не стал бы так горевать.

Но Валентину Ивановичу то было неведомо, потому и шел он, понуро опустив голову, никого и ничего не замечая.

А Алевтина, достойно выдержав поток подозрительных вопросов престарелой женщины, заимела городской адрес Скоропупова и уже поздним вечером стучалась в обшарпанную дверь однокомнатной квартирки.

Напористость ее не была вознаграждена и на этот раз. Дверь никто не открывал.

— Так не живет там никто, — сонно пробормотала пожилая женщина из соседней квартиры. — Чего гвоздить-то?!

— А-а-а, извините, Валентин Иванович… он не объявлялся? — выжала Аля очередную дежурную улыбку.

— Не было никого! — сурово отрезала та и изо всех сил шарахнула дверью.

Занавес!..

Еле сдерживаясь, чтобы не зарычать от бессилия и усталости, Алевтина вернулась к машине и остолбенела. Все четыре колеса были спущены.

— Какого черта?! — простонала она, пнув поочередно каждое из них. — Ну кому это надо?!

Ответа, разумеется, на свой вопрос она не дождалась. Покрутив головой в поисках возможной помощи, она тяжело вздохнула и поплелась пешком.