Ниенна. Благословленная Смертью

И скрылась в наползающей со всех сторон темноте. Ниенна оглянулась по сторонам и вздохнула. Да уж, наделали они тут шороху! Все инструменты Ингвара, все его кольчужные недоделки Хелена аккуратно сложила в огромную деревянную кадушку и оттащила в угол. Туда же отправились кольца для плетения, разложенные по мискам. Фартук и перчатки кузнеца, а заодно и рабочую рубашку Услада забрала с собой, обещав вечерком простирнуть в тазу. На широкий дубовый стол расстелили перину, затем свежую простыню, пахнущую морозом, пуховое толстое одеяло, а сверху бросили две мягкие подушки.

Надо просто пережить эту ночь, не давая разуму потерять контроль над телом. Ничего страшного, терпеть мучения ей не впервые. Амулет сгинул с концами, и теперь боль начнет выкручивать ей суставы, заставляя рыдать в подушку. Наверняка к утру полопаются от напряжения мелкие сосуды в глазах, а пальцы на руках разогнутся лишь после горячих перечных компрессов.

Все это уже было после схватки с Тридамат, не раз и не два. Жаль, нет здесь ванны с теплой водой, что поможет расслабиться и сгладит хоть часть страданий. Ничего. Большая и жаркая печь под боком, перина и пуховое одеяло, в которые можно завернуться, пережидая муку истерзанного тела — уже лучше, чем ничего. А завтра она выпьет лекарство для прояснения рассудка, накачается бодрящими эликсирами — и вновь вернется в лес, искать раненого волкодлака. Надо заканчивать эту нехорошую и чересчур затянувшуюся сказку.

*

Ингвар явился ближе к полуночи. Герда услышала, как молодой кузнец обстукивает в сенях сапоги от налипшего снега.

— Хелена, я дома! — объявил он, открывая двери. Голос глухо звучал сквозь шарф, намотанный на лицо. — Ох, ну и холодина в лесу, чуть не околел! Девицы столичные приходили?

И осекся, увидев сидящую на лавке валькирию.

— Приходили, — хмуро отозвалась она и без предисловий потребовала. — Рожу покажи.

— Ты как со мной разговариваешь? — опешил Ингвар. — Где Хелена?

Вместо ответа дверь вдруг с грохотом захлопнулась за его спиной, и сам собой лязгнул засов в металлических пазах. По комнате пронесся жаркий ветер, взъерошивший кузнецу волосы.

— Покажи лицо, я сказала, — Герда медленно привстала из-за стола. — Иначе распрощаешься с жизнью прямо на пороге, потому что я тебе кишки выпущу одним движением.

Ингвар тут же дернул шарф вниз.

— Ополоумела, что ли, мне в собственном доме угрожать? — процедил он, взирая на незваную гостью. Лицо его было чистым и ровным, без малейших изъянов или ожогов.

— Не ты, — с облегчением выдохнула Герда. — Тогда извиняй, погорячилась. Хелена с Йоханом у соседки вашей, я дом ей заговорила от нападений всяческого зла. Ниенна у тебя в кузнице, запертая на замок. Утром выпущу. Больше закрыть ее было некуда, уж поверь.

Пришибленному виду Ингвара сейчас позавидовал бы любой городской сумасшедший, промышляющий подаянием. Но очнулся от столбняка он очень быстро.

— Нет, вы здесь все чокнулись, я смотрю! — взвился он. — Кто вам разрешил без спроса входить в кузницу, еще и хозяйничать там?! Или у меня проходной двор, кто хочет, тот и шастает? Или вам, столичным, правила вежества не писаны?

Герда меньше всего сейчас хотела скандалить. Но терпение когда-нибудь должно уже было лопнуть!

Ингвар едва успел отскочить в сторону — молния, пущенная с пальцев валькирии, вонзилась прямо в подкову, висевшую над дверями и над его головой. Та моментально раскололась пополам, полетела вниз, и только осколки ее жалобно звякнули, прыгая по полу.

— На счастье, — хмыкнула Герда, встряхивая ладонями. — А теперь слушай меня, аспид ядовитый. Твоя сестренка сегодня собиралась умереть в зубах волкодлака, которому она до этого излечивала раны и приносила кровь для колдуна, что называет себя Одноглазым Лихом. Но колдун затребовал от нее привести сегодня вас с Йоханом на встречу, иначе грозился отдать ее оборотню на съедение. А волкодлак собирался повыесть всю слободу, если Хелена откажется ему помогать. И она решила отдать жизнь, чтобы вас спасти. Хорошо, Ниенка заподозрила неладное и рванула следом. Плохо, что в одиночку, и позвать меня ума не хватило.

Кузнец враз стал белым, как снежные сугробы за окном. На лицо его было страшно смотреть.

— Она цела?

— Кто, Хеленка? — хмыкнула валькирия, усаживаясь на место. — Цела и невредима, боится только, что ты ее заругаешь. Кстати, не вздумай сейчас ее упрекать в содеянном. Она спасала вас, как умела. А что правду от семьи утаила — то к тебе уже большой вопрос…

— Я не про Хелену, — дрогнувшим голосом ответил Ингвар. Он мигом ссутулился, как старик. Затем дошел до стола, тяжело опустился на лавку и уронил лицо в ладони.