Нигиль

– А тебе что за дело? – оборвал его пожилой. И совсем замолчал.

Нолль простоял в ожидании с полчаса. Когда он услышал вдали какой-то знакомый, но очень тихий шум, то сперва и не понял, что это заголосил Монолит. Его выстрелы казались отсюда такими странными и невнятными, что могли причинить жителям Верхнего города лишь незначительное неудобство. Стены здесь не дрожали. Казалось, ничто не способно их пошатнуть – от этого далекого звука разве что механическое перо могло скользнуть по бумаге во время подписания важного документа. Но и то вряд ли: ведь эта чья-то важная рука уже давно, наверно, приноровилась к такому мельчайшему неудобству.

– Пройдемте в приемную, – сказал наконец возвратившийся к Ноллю третий лакей.

Его повели наверх, затем бесконечной анфиладой комнат и наконец усадили в приемной, перед запертой дверью кабинета старшего герр-Нодрака. В креслах сидели двое мужчин. «Генералы», – догадался Нолль по их бакенбардам, усам и, конечно, форме с россыпью орденов на груди. На каждом сером погоне – по две черные звезды. Оба курили сигары.

Лакей указал Ноллю на свободное кресло и, быстро кивнув, удалился. Двое генералов приметили Иноя быстрыми взглядами.

– Но не будем вдаваться в подробности, – говорил первый, со знанием дела подрезая сигару серебряной гильотинкой. Мысль его немного плыла. – Сбор полков, кхм-кхм, это все-таки история! Думаю, наша помощь тут, может быть, и не понадобится. Хотя откуда мне знать? Приказано! Гм… Но можно ли в это поверить, что ворота Верхнего города не выстоят под ударом этих…

– Да, но давайте не будем об этом сейчас, – поспешил перебить второй генерал, чуть потоньше первого. Может быть, он боялся, что они могут сболтнуть лишнего при постороннем.

Первый генерал тут же кивнул и, затянувшись, сказал:

– Так давайте же сменим тему… Гм… О политике больше не будем, обо всем этом… компро… компроме…

– Точно, – поддержал идею второй; он тоже подрезал свою сигару и поудобней устроился в кресле. – Мы о разном поговорить можем. Мужской разговор, так сказать!

Помолчали. Даже позволили себе улыбнуться сидевшему рядом Ноллю. Вдруг посмеялись какой-то молчаливой шутке.

Первый опять затянулся дымом, чуть закашлялся, утер рот платком. Вздохнул. Потом попытался что-то придумать:

– Вот на днях… – только начал, как опять замолчал. – Гм… М‐да, то опять про политику.

Второй быстро кивнул.

– Мужской разговор… Всякое можно придумать, кроме политики… Тут главное – только припомнить какую-то тему.

Оба нахмурились. Видно, присутствие Нолля все же стало им досаждать.

– В мужском разговоре главное, – выдавил снова первый, – это начать. Можно и без политики. Мужской разговор многогранен… Вот, например, гм-гм…

– Много ли интересных вещей на свете! – испуганно воскликнул второй, судорожно копаясь в мыслях. – Все вещи по-своему интересны… И подходят для мужского разговора – не о политике… М‐да.

Снова смолки. Подрезали сигары, почесали свои бакенбарды.

Нолль, нетерпеливо поглядывавший на часы – было уже без четверти четыре, солнце начинало клониться к закату, – осмелился вмешаться в их разговор:

– Скажите, господин герр-Нодрак сейчас, случаем, не господина Каглера принимает?

Нолль указал на массивную дубовую дверь, за которой не было слышно ни звука.

Второй генерал тут же покачал головой.

– Не имеем права об этом докладывать.

– Скажите хотя бы, там он еще – или нет? – спросил Нолль, не выдержав. – У меня каждая минута теперь на счету.

Первый покраснел и вдруг сам не сдержался.

– Берр Каглер просидел с полчаса, обсуждали сбор войск! – выпалил он. – Высокая политика, на высоком уровне…

Второй косо на него посмотрел, но первого уже было никак не заткнуть:

– Государственная тайна! Политика! Просидел с полчаса – и вышел, как всегда, тайным ходом. Государственная важность ведь! Берр Каглер никогда не уходят тем же путем, которым пришли! Вот теперь и нас вызвали к господину герр-Нодраку! Ждем! Должно быть, сбор объявят!

Нолль уточнил:

– Не слышали вы случайно, куда Берр Каглер мог теперь отправиться?

– Может быть, в Оперу, а может, и в Академию… Там студенческие волнения вроде как зреют – докладывали. Нашли время! Им-то чего не сидится? Зубрили б себе спокойно…

Второй тут же забормотал первому генералу:

– Что же вы всю политику этому господину выложили? – Ткнул в Нолля пальцем. – Может статься, что он какой-то шпион!

– Шпионаж – хорошая тема для разговора! – не до конца понимая свою оплошность, выдавил первый генерал.

Нолль в волнении вскочил с кресла и подошел к двери кабинета.

– Куда вы? – крикнул ему второй. – После нас будете!

Но Нолль уже и не слушал. Он быстро постучался и отворил дверь. Вошел внутрь, не дожидаясь ответа.

Еще прежде, чем что-то увидел, Иной выпалил себе в оправдание:

– Простите за наглость, но ваш сын, Сиввин герр-Нодрак…

В богато украшенном кабинете с панелями из черного дерева за столом полулежал герр-Нодрак старший. Одна рука его покоилась на резном подлокотнике кресла. С тонких пальцев, усеянных перстнями, на пол капала кровь. Из-под стола выглядывала рукоять револьвера.