Нигилист-невидимка

— Женщины и дети с вами не согласятся. — Савинков без опаски мог говорить с невидимкой. Кусты сирени прикрывали от случайного прохожего несуразность их однобокого диалога. — Кроме того, большинство людей чует, когда на них смотрят. Направленный взгляд физически ощутим, вопреки своей бесплотности. Направленное в упор внимание толкает нервную систему.

— Об этом я не думал. Придётся не смотреть в затылок жертве, когда буду сзади подкрадываться.

— Лучше всего следить за людьми краем глаза. Когда невидимка крадётся и при этом косится, он может остаться незамеченным.

— Разумно, — Воглев добродушно засмеялся, что было на него совсем не похоже. — Докуривайте и идемте ко мне в комнату. Я хочу вам кое-что показать.

ПРИГОВОР

14 сентября 1903 года за совершение ряда тяжких преступлений против честных борцов за народное счастье по приговору Тайного Суда казнён начальник С.-Петербургской сыскной полиции статский советник Владимир Гаврилович Филиппов. Исполнение приговора твёрдо направлено и решительно осуществлено Невидимой Рукой Тайного Суда.

Справедливая кара постигнет любого Пса и Вампира отныне и повсеместно, где бы он ни находился и под какой охраной ни прятался. Мы отомстим за наших погибших товарищей!

С нами Народ, с нами Бог и Справедливость!

Тайный Суд партии «Народная Воля»

— Вы теперь и суд, и экзекутор? — Савинков едва не произнёс слово «палач», но вовремя спохватился.

— Теперь я незримый дух, кто меня остановит? — спросил нигилист и расхохотался. — Невидимость — это свобода! Свобода воли. Мы же теперь сами по себе. Вы помните, о чём мы только что голосовали?

— Но вы написали приговор до голосования, а значит, вынесли его задолго до общего решения, — возразил юрист.

— Я знал, что мою идею поддержат. Мы давно обсуждали кандидатуры с Николаем Ивановичем, строили планы, вырабатывали схемы проникновения и отступления. Никому из членов ячейки, кроме вас, предложение не было внове. Псы режима ненавистны решительно всем, даже ярым сторонникам режима.

Савинков покачал одобрительно головой, хмыкнул, прикинул шансы.

— А справитесь?

— Если я справился в магазине и скрылся посреди заполненной прохожими улицы, что помешает мне проникнуть в дом, пусть даже придётся перебить всю охрану? У меня есть невидимый пистолет.

— До первого выстрела, — сказал Савинков. — Потом его испачкает пороховой нагар, и он станет видимым.

— Возможно, — не стал спорить Воглев. — Но когда я начну стрелять, Филиппову будет поздно спасаться бегством.

— Что дальше? — спросил Савинков. — Пленение и смерть?

— Потом я брошу пистолет и уйду, — как о чём-то само собой разумеющимся заявил Воглев. — Меня ещё поймать надо.

Террорист всё продумал.

— Значит, завтра?

— Сегодня ночью, — горячо и быстро сказал Воглев. — Надо спешить. Я теряю невидимость.

34. КОМУ ГРОЗИТ НЕВИДИМАЯ РУКА

«В ПЕТЕРБУРГЕ ШАЛИТ НЕЧИСТАЯ СИЛА», — гласил заголовок.

Анненский скомкал газету и швырнул её через всю спальню в угол. Поганец Ежов изловчился обрыскать всю округу и расспросить дворников и жильцов окрестных домов, которые много чего видели. Если не из первых уст, то со слов других очевидцев они пересказывали слухи и домыслы. Ежов прошёл по указанному ими пути, на ходу расспрашивая новых встречных, часто оказывающихся свидетелями, и накопал столько всего, не известного полиции, что знаменитый сыщик пришёл в бешенство. Пронырливый стрюцкий опубликовал всё в газете! Теперь грабитель мог прочесть в подробностях о своих просчётах и взять их на заметку, чтобы потом сделать выводы и избежать преследования полиции. Анненский дал себе слово при первой же встрече задать изрядную трёпку подлому щелкопёру.

— Валериан, ещё газет! — воскликнул Александр Павлович. — Да пошевеливайся, скотина!

Прекрасное субботнее утро омрачилось. Александр Павлович намеревался отоспаться, откушать в большом количестве миног и водочки, а потом направиться в бани. Репортаж проклятого стрюцкого послужил недобрым предзнаменованием по-настоящему плохих новостей, и они не заставили себя ждать.

Вместо газет на серебряном подносе Валериан, осторожно вбежав в спаленку и со всей почтительностью склонившись к уху ротмистра, деликатно поднёс лопату назёма:

— Посыльный из Департамента. Срочно-с.

— Что ему?

— Письмо. Только в руки.

Когда Александр Павлович в лазоревом шлафроке, крепко затянутом поясом, вдел ноги в шлёпанцы, сбросил вязаный ночной колпак и вышел в гостиную, Валериан препроводил ему навстречу полицейского унтера, смиренно ожидавшего в прихожей.