Нигредо

Что касается предыдущей, то однажды Коле хватило ума попасть к ней на приём. Лучше бы не приходил, ибо такое чувство возникало, что психологические проблемы были как раз не у Коли, а у специалиста. Да и сам процесс представлял из себя не самокопание с попыткой определить ошибки и решить их, а обычную болтовню с единственным и банальным выводом: «Мальчик, у тебя пубертат ещё. Скоро подрастёшь, и все проблемы как рукой снимет. Вот увидишь…» Если же были групповые занятия, то они ограничивались дурацкими упражнениями по типу тех, где надо тысячу раз сказать своё желание, и оно обязательно сбудется, а ещё правильно подышать. И ещё много, много аналогичной чуши. После того сеанса Коля в психологии в край разочаровался, считая эту тему бесполезной и глупой.

Теперь же, может быть, ситуация изменится…

По классике ровно в 09:00 прозвенел звонок, а из педагогов на месте никого, потому школьники начали вести себя сродни обезьянкам в зоопарке. Не переваривавший этого на дух Коля аки пробка из бутылки встряхнутого шампанского выскочил из класса. До того как одноклассники начали его травить, ему было в кайф участвовать в подобных вакханалиях, но ныне он не желал приобщаться к любимым забавам всякого биомусора.

Когда вышел из класса, просто уселся на скамейку, принявшись ждать учителей и наслаждаться тишиной школьного коридора в момент проведения уроков, где единственный окружавший тебя шум состоял из топота опаздывающих на урок школьников, глухих голосов учителей и скрипа ёрзающей по полу тряпки, которой техничка намывает полы. Нарушал кайф от тишины только гомон, доносившийся из кабинета, отчего появлялось непреодолимое желание взять ружьё и всех этих крикунов перестрелять.

Только расслабившись, Коля прислушался к топоту вдали. Чеканившие шаг каблучки медленно приближались к классу. «Ну вот!» – подумал огорчённый Коля: «Сейчас урок начнётся…» А ведь уж очень ему хотелось посидеть в прохладном коридоре ещё чуть-чуть.

Стук шагов, становился всё ближе, Коля понял, что идущих двое. Со временем уже можно было различить их голоса. Их владелицами оказались две женщины, и одна из них как пить дать являлась тем самым психологом, так как второй точно принадлежал классному руководителю Колиного класса.

– Конкретно мой трудно управляем. Там есть несколько ребят, которых тяжело обуздать, но в остальном дети все дружные, приятные. Почти не матерятся, кстати.

– Ого, это очень круто.

– Стараемся. Но, надеюсь, не обидитесь, если посещаемость вашего кабинета будет невысокой. Всё-таки не каждому психологическая поддержка нужна, а кто-то вообще будет к вашей работе относиться предвзято…

– Вы знаете, трудности меня не пугают.

– Я в вас не сомневаюсь, но о трудностях предупредить считаю должным.

Женщины вышли из-за угла. Тогла Коля и увидел школьного психолога. Это была приятная дама, возрастом уже за тридцать, но довольно далеко до сорока. Лицо ровное, красивое, кругловатое с ярко выраженной мимикой, длинным носом без горбинки и маленькими губами – впрочем, нежели описывать, проще будет сказать, что девушка чем-то походила на Настасью Самбурскую. Черноволосая, стройная с грудью где-то второго размера, в чёрном платье с юбкой до колен и в красных туфлях со стороны казалась какой-то путаной у Аметиста, но голос у неё был мягкий, язык интеллигентный, будто бы коренная петербурженка, настолько культурная. Но изредка выскакивающее в чистой речи оканье выдавало в ней уроженку Вологодской области. Проститутки явно так не говорят. По крайней мере так Коля думал, ни разу не видевший путан воочию. Он их представлял всегда нахальными, с хриплым, накуренным голосом, обилием мата. И хотя первое впечатление у него о ней было весьма позитивным, терзали его смутные сомнения: а не очередная ли она тупая дурочка, что будет решать вопросы и проблемы учеников с помощью цитат из книг по мотивации, либо тупорылых опусов от Карнеги, где улыбка уровня кривизны работницы Макдаковского ресторана горы покоряет. Если так, то тогда пусть идёт к чёрту. С другой стороны Коля был бы и рад ошибиться, ведь она и правда показалась ему приятной.

– Коленька! – воскликнула классная руководительница, увидев его сидящим на скамейке у окна напротив кабинета, – ты чего здесь сидишь, а не в классе?

Она была тучной женщиной с коротким и пышным каре, заплывшим лицом и в бежевом платье из какой-то грубой и дешёвой ткани. Подчёркивали её типично учительский образ очки для дальнозорких с широкими и толстыми линзами, висевшие на цепочке на уровне чуть выше довольно больших, но обвисших с возрастом титек.

– Там вакханалия Мария Аркадьевна! – отвечал Коля, показав рукой на дверь из-за которой доносились довольно громкие и безумные крики.

– Давай в класс. Сейчас я им покажу! – воскликнула Мария Аркадьевна, сверкнув на долю секунды праведным оскалом.

Тот нехотя встал и пошёл в сторону кабинета, на секунду столкнувшись взглядами с школьным психологом и уловив её улыбку, когда та посмотрела на него. «Интересно, чего это она?» – удивился Коля, давно не наблюдавший приятных улыбок окружающих в свою сторону.