Ниязбек

У порога резиденции Ниязбек снял заляпанные кровью ботинки и прошел в кабинет полпреда. За ним вошли Джаватхан, Хизри и Магомедсалих. Панков сидел на диване и невидяще смотрел в потолок. Русые волосы полпреда слиплись от грязи, на белоснежной рубашке от «Черутти» на плече подсыхало алое пятно, и глаза чиновника были цвета остывшего пепла. Под диваном валялись осколки телефона.

– Это что? – спросил Ниязбек, пнув отлетевшую на ковер половинку трубки.

– Я пытался дозвониться президенту, – сказал Панков.

– И?

– Меня не соединили.

– Очень правильная реакция, – сказал Магомедсалих, – в человека шарахнули из пулемета. Что ему делать? Конечно, звонить президенту. Без звонка президенту трудно сообразить, что делать.

– Слушай, Мага, ты всегда был дурак, – сказал Ниязбек, – даже на ринге. А уж когда министром стал, так особенно.

Бывший министр строительства понурился и обиженно засопел. Он никогда не обижался на Ниязбека.

– Зато мне позвонил Иван Витальевич, – сказал Владислав, – и передал мнение. Сказал, что мне не следует поднимать волну и сводить личные счеты с представителями федеральных структур.

Магомедсалих сплюнул через раскрытое окно.

– Ты ранен, – негромко сказал Ниязбек.

Панков скосил глаза.

– Несильно, – отозвался Панков, – сейчас придет врач.

– Там возле особняка стоят люди, – проговорил Хизри, – и каждый из них знает, что произошло. Они видят в тебе героя. Иди и поговори с ними.

Полпред помолчал.

– У тебя… есть убитые? – спросил он Ниязбека.

– Нет. У тебя охранник убит.

Панков смутно вспомнил охранника на переднем сиденье «шевроле». Кажется, когда машина слетела с дороги, он выпрыгнул в другую сторону. Туда, где через секунду разорвался БТР.

Владислав пошевелился и протянул руку к столику, на котором стояла бутылка с водой. Рука его заметно дрожала, и Ниязбек сам взял бутылку, налил воду в стакан и стал поить его, как ребенка.

Хуже всего было то, что при мельчайшей, незаметной подтасовке фактов правда буквально выворачивалась наизнанку. С кем вели бой люди Маликова? С сепаратистами, которые устроили засаду на полпреда. А люди Арзо? Тоже с сепаратистами. А куда делись сепаратисты? Ушли.

Кого сегодня обнаружили на высоте? Трупы боевиков. Ну и что, что боевиков допросили перед смертью? Ну да, так получилось, что их сначала захватили, а потом допросили. Ну, немножко резко допросили. А что вы хотите? Арзо Хаджиев – вайнах, человек гор. Вы хотите, чтобы он, будучи полевым командиром, русских резал, а став на сторону русских, воевал в дамских перчатках? А что трупы отощали от голода, так – боевики. Бескормица. Вон в отряде Басаева половина больны туберкулезом…

Владислав не мог дозвониться до президента, но он знал, что его собеседник прав. Президент будет недоволен, если полпред начнет раскачивать лодку. Сегодня он полпред, а завтра – безработный.

Он готов стать безработным только потому, что какая-то сволочь хотела всадить ему бронебойную пулю из КПВТ между глаз, а он, вместо того чтобы разрешить вопрос в инстанциях, бросился выступать перед народом? Он кто – горлопан или чиновник? Он готов отдать этот регион тем, кто еще хуже его? Тем, кто действительно будет брать взятки за то, чтобы освободить человека из пыточных застенков, а потом хладнокровно передавать этого человека для ликвидации чеченским бандитам, надевшим русскую форму?

– Ты выйдешь к людям? – спросил Хизри еще раз.

– Я не готов к тому, чтобы меня уволили, – сказал Владислав, – я решу вопрос. Но я решу его по своим каналам.

В полной тишине Джаватхан высморкался прямо в руку и вытер ладонь о тяжелую бархатную портьеру.

– Ну что же, – сказал Ниязбек, – у меня пропали двое близких. Я не смог их выкупить. Ты их нашел. Ты привез их тела. Если бы не ты, они бы лежали, как звери, без погребения, и никто бы не прочитал над ними слова Корана. Ты вернул людям их мертвых. Ты сделал больше, чем любой федеральный чиновник за последние десять лет. Это важно, поверь. Видеть могилу родича, у которой можно молиться, – это важнее, чем видеть могилу врага.

– Ты можешь сказать людям, – проскулил полпред, – чтобы они не устраивали никаких… ну?..

– Провокаций, – насмешливо докончил Ниязбек.

– Да.

– Я скажу.

Ниязбек вышел, и вместе с ним вышли его люди. Владислав обхватил руками лоб и закрыл глаза. Уже когда Ниязбек ушел, он вспомнил, что даже не сказал спасибо аварцу, а ведь тот снова спас ему жизнь.

***

Пока Ниязбек говорил с Панковым, толпа перед особняком расперлась до шестисот человек, и это были не только женщины и родственники погибших. По всему периметру площадь была забита машинами, и, кроме местной милиции, к площади стянули саратовский ОМОН.

Трупы уже лежали прямо во дворе полпредства, укрытые черной пленкой, и люди Ниязбека быстро и эффективно организовали их опознание. Трупов было двадцать два, а не двадцать четыре. Еще два тела лежали в «шевроле», который улетел в пропасть, и Ниязбек понимал, что достать их можно будет только завтра. По просьбе Ниязбека со станции «Скорой помощи» подогнали два десятка машин, и теперь они увозили кто трупы, а кто и рухнувших в обморок родственников.