Ник-5

Бить стандартным плетением по колесу нельзя — сломается. Нужно как-то так сделать, чтобы удар был плавный… Изменение готовых плетений — дело неблагодарное. Трудно это. Нужно сначала разложить плетение на компоненты. Это быстро — глаз наметан. Но потом надо подобрать новые — тут получится далеко не сразу. Может уйти несколько часов.

Толлеус придумал проще: из сундука взял заготовку для амулета, поместил туда обычное плетение удара, а на входе поставил измененный манодозатор. Мана накачивается в дозатор, тот сразу же начинает ее отдавать в плетение, при этом расширяя канал тем больше, чем больше маны через него прошло.

'Опять ничего не получится! — излучал уверенность Толлеус-пессимист. 'Вот сейчас попробуем и узнаем' — не стал спорить искусник. 'Не получится, так не получится. Хуже-то не будет!

Он прицепил к ободу переднего колеса свое плетение и привычно накачал маной. Секунду ничего не происходило, потом колесо ожило, проворачиваясь в грязи. Все быстрее и быстрее. Спицы слились в сплошной круг, вода забурлила, повозка затряслась. В следующее мгновение с треском переломилась ось. Колесо, почему-то завалившись на бок, рассерженным шмелем мелькнув в небе, умчалось за горизонт.

Повозку перекосило, поклажа посыпалась в воду, Толлеус еле удержался за борт.

'Хуже не будет! — хохотало, как ненормальное, Альтер-эго. А старик, беспомощно опустив посох, плакал. Слезы, подчиняясь извилистому рисунку морщин, катились в разные стороны, размывая грязь. За добрую сотню лет Толлеус накрепко свыкся с мыслью, что умрет от болезней. Теперь же он сидел и никак не мог поверить, что сгинет вот так — посреди топей от голода и жажды, как моряк на необитаемом острове.

'Бестолочь! — не унимался хохотун. 'Ни колеса, ни лодка с веслами тебе не помогут! Тут нужны сильные длинные ноги, как у той цапли! Видишь, как уверенно она расхаживает невдалеке и ловит жирных лягушек. А твои ноги короткие и слабые! Смирись!

Всхлипывая, старик посмотрел на свои ноги: толстые вены застывшими червями оплели икры, пятна кровоизлияний, незаживающие ссадины, шпоры — такие что обувь не подобрать. 'Вот если бы приделать новые ноги, как рука-протез у человека из видений', - думал он. 'Тогда бы еще вчера сходил за помощью и за пару монет привел десяток деревенских — на руках бы повозку вынесли. Но это только чародеям удалось сконструировать такой протез. И шагающих големов строят только они… Кстати, а как они их строят? Как-то ведь получается — искусственные создания ходят и не падают. Значит, есть какой-то секрет?

Вторую бессонную ночь старый искусник мечтал о големах, отгоняя голодный гнус. Только под утро, допив остатки воды, он забылся неспокойным сном.

Очнувшись к полудню, Толлеус решительно сжал губы: 'Моя жизнь слишком ценна, чтобы оставить ее тут, в этой грязной луже. Не для того я десятилетиями сражался со смертью, чтобы теперь сдаться. Нужны длинные ноги? — Я их сделаю! — сам себе заявил он. Пессимист широко ухмыльнулся, но искуснику было наплевать на него.

Строительный материал есть — длинные жерди от повозки вполне сгодятся. Суставы? — Плевать на суставы. Можно обойтись без них. В бродячих цирках артисты ходят на длинных ходулях — нужно что-то вроде этого. Только ног надо не две, а побольше — Толлеус не отличался хорошей координацией и ловкостью и не льстил себе. Сначала он хотел сделать четыре ноги, как у животных. Три будут всегда стоять на земле, чтобы конструкция не падала. А четвертая будет шагать. Но искусник быстро понял, что такой вариант не хорош. Лучше сразу шесть ног, как у жуков.

В основе прямоугольный каркас от повозки. Не гнущиеся ноги-жерди, привязанные искусными нитями, расходятся веером в разные стороны. Другие нити, натягиваясь и расслабляясь, заставляют их двигаться. Каркас получился в метре над землей, также как во времена, когда он еще был настоящей повозкой.

Тонкие жерди вязли в грязи, и Толлеус приделал ступни: разломал оставшиеся колеса на половинки. Получилось нормально — для болота в самый раз.

Конструкция простейшая. Единственная сложность — переставлять ноги правильно, чтобы они не цеплялись друг за друга. Пусть жук двигался медленно — не важно, но вручную делать каждый шаг было слишком утомительно.

Толлеус потратил несколько часов, прежде чем собрал и отрегулировал связку из целого вороха датчиков, манодозаторов и сторожей. Зато теперь жук двигался и даже поворачивал сам, подчиняясь простой команде с посоха.

Искусник ликовал, любуясь со стороны, как угрожающего вида конструкция со скрипом ползает по болоту. А второе 'я' престыженно молчало.

***

— А я тебе говорю, болотная тварь его сожрала! — с жаром доказывал долговязый парнишка своему рыжему товарищу. Парочка расположилась у кромки последних деревьев — дальше начиналась топь.

— Смотри, вон колесо, что я говорил! — снова начал долговязый, тыча пальцем в колесо от телеги, наполовину зарывшееся в грязь недалеко от колеи, уходившей вглубь болот.

— Ну и что! Подумаешь, колесо! — бубнил рыжий, ковыряя палочкой землю у своих ног: — Может, с дороги укатилось.