Ника, Эрн и осколки кружев (СИ)

Безмолвные переглянулись, вытащили клинки и встали в стойки. Что ж, совесть Ники была чиста — она ведь предупредила их. Начался поединок, похожий на танец, почти такой же, как несколько месяцев назад в особняке рода Кревено, только теперь Моника поменялась ролями с нападающими. Тогда в её руке была шпага, а против неё выступали маги, а сейчас девушка сама сыпала заклятья в тех, кто в стенах тюрьмы не смог бы зажечь даже свечу. Сырая магия отражалась от серого мрамора и возвращалась к Нике, мечи безмолвных исполнителей звенели, сталкиваясь с ледяными копьями.

— Используй огонь, — подсказал Нике Тарит, заметив, что мужчины отбивают почти все атаки.

— Я не умею, — бросила Моника, не оборачиваясь и выпуская веер ледяных игл.

— Тогда бей в потолок, только нас не придави, — посоветовал брат и снова замолчал, позволив Нике самой разобраться с проблемой.

Моника поняла, что Тарит прав — её умения и практический опыт ничтожны против безмолвных исполнителей, для которых убийство магов и перевёртышей всего лишь работа. Девушка оставила попытки сражаться стихийной магией и решила использовать сырую магию, она била прицельно в потолок, пока мрамор не начал крошиться, осыпаясь на головы сражающихся. Моника поверила, что действительно способна разрушить эту темницу, способна стереть с карты мира любые границы, растереть в порошок целые армии, если потребуется.

И всё это, не выходя за пределы седьмого ранга. Что же будет, когда она впитает больше сырой магии? От этой мысли на губах девушки появилась зловещая улыбка, такая от которой кровь стынет в жилах. Ника направила магию к стыкам стен, заставляя её дробить камень. Сначала появилась маленькая щёлочка, которая ширилась, расходилась в стороны трещинами. Часть стены рухнула, и девушка почувствовала, как витающая в столице Рилантии магия стремится к ней.

Отбросив безмолвных исполнителей в образовавшийся проём и сорвав двери с петель, чтобы освободить узников, Моника окружила себя коконом из магии, который разрастался и превращался в магический смерч. Сама девушка оказалась в его эпицентре, но её это ничуть не пугало, ведь это она управляет магией, она повелевает ею. Теперь не нужно было цедить силу маленькими глоточками — после того как сырая магия впиталась в кожу, Ника стала сильнее, она будто сама превратилась в маленький полый шарик, который всё никак не может заполнится.

Девушка пронеслась мимо открытых камер, замерла напротив Арнана и поманила его за собой. Но на лице жениха не было радости от встречи с любимой, он даже отпрянул от неё. Что это: ужас или изумление? Моника испугалась, что жених снова оттолкнёт её, снова скроет эмоции за бесстрастной маской, а потом будет просить прощения. Нет уж!

— Я не нравлюсь тебе такой, Арнан? Разве не ты говорил мне стать сильной? — зло спросила она, разворачивая магический кокон шире и впитывая ещё больше магии. Теперь, когда одна из стен пропускала не только свежий воздух, но и отголоски выбросов, Моника чувствовала себя всемогущей. — И что же я вижу? Всё то же отчуждение, что и прежде.

— Стой, подожди! — крикнул Арнан, когда Ника отвернулась от него. — Не уходи, девочка моя, не отталкивай меня снова. Я не отказываюсь от своих слов, нет, — мужчина покачал головой и сжал губы. — Я просто не ожидал увидеть тебя такой… такой сильной и устрашающей. Я люблю тебя, но достоин ли я стоять рядом?

— Ты можешь пользоваться магией сейчас? — спросила Моника, понимая чувства любимого, ведь она считала себя неполноценной всю жизнь. Ей ли не знать, каково это — считать, что ты недостоин. — Чувствуешь артефакты?

— Да, но неотчётливо, очень слабо, — кивнул мужчина и вынул из кармана сердце Салемии.

— Я помню, что ты сделал тогда, в особняке Кревено, а потом на свадьбе Динстона, — Ника протянула руки к жениху и улыбнулась. — Просто будь собой, как это сделала я. Не сдерживайся.

Арнан подмигнул Монике, убрал бесполезный сейчас артефакт и вынул из другого кармана сферу из мерцающего жидкого пламени. Только теперь Ника поняла, что это пламя напитано сырой магией, совсем как та сфера, которую Татия передала ей в камере. Арнан приложил сферу к стене, выходящей наружу, активировал её и отошёл подальше. Когда мужчина уже поравнялся с Моникой, сфера лопнула, забрызгав стены жидким пламенем, которое не погасить ничем: ни водой, ни магией.

— Я не очень хорошо контролирую сырую магию — боюсь повредить перекрытия, — сказала Ника, приложила ладони к полу, чуть погасила бушующий вокруг неё вихрь и посмотрела на братьев.

Тарит выглядывал из-за угла, не высовываясь и не пытаясь помочь сестре, а Динстон удерживал Эрнарда за локти — бывший босс так рвался в бой, что даже не замечал, как дымится его ошейник от количества сырой магии вокруг. Арнан перехватил взгляд невесты, устремился к брату и ловко обвязал его запястья каким-то шнуром, который был подозрительно похож на «Волос правды».

— Кому ты служишь? — спросил Арнан, подтаскивая брата к бреши в стене. Мрамор стекал на лабиринт из живой зелени, оплавленный жидким пламенем, но казалось, это мало кого волновало.