Ника, Эрн и осколки кружев (СИ)

— Вот теперь мы посмотрим, кто кого, — прошипела Моника и потянула к себе отголоски выброса, а вместе с ним и всю магию столицы. — Контроля над магами захотели⁈ Так попробуйте контролировать вот это!

Глава 24

Моника кружилась в магическом вихре, взмывая к небесам. Всю свою жизнь она мечтала о магии, мечтала зажигать огненные цветы на ладони и наливать чай взмахом руки. Теперь она мыслила иначе: к мундам все эти игрушки для детей и красивые фразы об ответственности — Ника не просто какой-то маг, она бизар, повелевающий всей магией мира. Да что там! Она стала воплощением магии, стала самой магией, что вырывается откуда-то из глубин, смывает с лица земли любые границы и уничтожает всех, кто посмеет напасть на неё.

В руках Моники билась мощь, которую она не стала сдерживать, позволила магии самой решать, каким способом отомстить тем, кто долгие годы пытался ограничивать и контролировать её. Девушка отчётливо ощущала дыхание магии, которая будто только и ждала возможности поквитаться с Департаментом контроля. Ника уже не понимала, где она сама сметает воздушной волной перевёртышей, а где магия делает это за неё. Только спустя несколько дюжин искалеченных и убитых людей до девушки дошло — она растворяется в сырой магии, перестаёт быть собой, становится неуправляемой.

Очередной перевёртыш упал с высоты, разбившись и потеряв сознание, а то и жизнь, другой — распластался на земле после земляного вала, который Моника подняла в королевском саду. «А может и не нужно сопротивляться?» — мелькнула в голове предательская мысль, заглушённая криком Арнана. Оказывается, пока Ника крушила территорию дворца, жених уже пришёл в себя и пытался привлечь внимание девушки.

Артефакты в руках Арнана чуть ли не шипели от перегрузки — так интенсивно использовал их мужчина. На этот раз он не стал размениваться на мелочи, использовал самые сильные артефакты из своего арсенала. Ника впервые видела в действии настолько мощные вплетённые заклятья, которые действовали ничуть не хуже сырой магии, по крайней мере, корёжили королевский сад они наравне с созданной Моникой воронкой. Арнан в очередной раз помахал руками и указал за спину девушки.

Обернувшись Ника увидела не пару дюжин перевёртышей и их рабов-магов, а самую настоящую армию. Ту самую армию, которая несколько месяцев назад шагнула в бальный зал кадарийского дворца из порталов-зеркал, созданных Татией Кревено. Ту самую армию, которая не гнушалась использованием настойки «неистовства», после которой высшая знать Кадарии обезумела и перестала осознавать реальность. А теперь они пришли за Моникой, пришли, чтобы убить её.

Слышал ли хоть раз рилантийский дворец рычание благовоспитанной девушки? Слышал ли он проклятия, сорвавшиеся с губ юной и нежной инорины? Наверняка коридор, ведущий в пристройку из серого мрамора, слышал и не такое, но вот сам дворец — вряд ли. Ужас и паника овладели Моникой, воспоминания о сорвавшейся свадьбе Динстона и до этого будоражили сны девушки, но теперь они обрели реальные лица. Реальные револьверы и вполне реальные шпаги виднелись в руках этой армии, которой управлял не кто иной, а сам Витторио Гвери — военный советник короля Рилантии.

Моника рыкнула не хуже дикого зверя, раскинула руки и подхватила потоки сырой магии, распластала по земле первую дюжину молодчиков с пороховым оружием, и взялась за следующую шеренгу. Ей было плевать на то, что это чьи-то братья, мужья или сыновья — все они казались Нике воплощением того кошмара, что снился ей не один раз. Что-то внутри Моники щёлкнуло, сломалось и перевернулось, она поняла, что перестала сдерживаться, перестала бояться… перестала ощущать хоть что-либо — только безумную всепоглощающую ярость и беспросветную тьму, которые горячей волной смыли все чувства и желания.

В руках Ники пылали огненные цепи, сплетённые из сырой магии, которыми девушка спеленала солдат. Магия чуть ли не урчала от удовольствия, посылая Монике отголоски возбуждения и жажды убийства. Сопротивляться этой жажде оказалось непросто, более того, Ника уже не хотела останавливаться, да и не смогла бы — сырая магия затопила каждую клеточку её тела, проникла в поры, впиталась в кожу и кровь, стала воплощением мести и ненависти. Моника отдалась этим первобытным чувствам, разметала армию военного советника и почти добралась до него самого, но в последний момент вдруг опустила руки.

Магия иссякала: отголоски выброса из далёкого разлома перестали питать Нику. И почти сразу пришло решение — если разломы так далеки от столицы, не устроить ли в Саранте ещё один разлом? Разве должно быть так, что сырая магия может пробиться сквозь землю только на отшибе страны? Разве не нужно высвободить её и вернуть ей власть над Рилантией, а то и над всем миром?