Никак

Тщетно пытаясь активировать свой мобильный кирпич с помощью хотя бы какой-нибудь кнопки из тех немногочисленных, что имелись на его корпусе, Алиса брела вдоль набережной, уже не пытаясь ни ускорить шаг, ни скрыться от дождя. Единственное, что занимало ее мысли, – мечты о теплом и сухом такси. Всепоглощающая Алису юбка поглотила и всю – до последней капли – влагу окружающего пространства, которую только могла в себя впитать, и набухшим сдувшимся парашютом путалась в ее ногах. Мокрая и липкая сетка волос то и дело занавешивала лицо. Вода в кедах хлюпала, выплескиваясь за бортики мятых конверсов при каждом шаге, а при следующем – заливаясь обратно. О том, что там, под мятым мокрым куполом, творилось с первородной женской энергией, Алиса не думала вовсе, но периодически ловила себя на мечтательной мысли: «Вот бы не подхватить цистит!» Проезжающие мимо машины не считали лишним дополнительно подмочить Алисино положение и радушно окатывали ее потоками воды из-под колес. В какой-то момент Алиса перестала понимать, откуда льется вода, и просто поплыла по улице в потоках воды, периодически выныривая, чтобы призывно помахать спасителю-таксисту. И каждый раз зря… Таксисты давно перестали смотреть по сторонам и приобрели привычку смотреть в свои смартфоны, но там сегодня Алису не показывали. Вдруг прямо перед нашим ихтиандром в юбке (в очень мокрой юбке) резко ударил по тормозам желтый Ford с шашечками. Глядя на приближающегося таксиста и не веря своим глазам, Алиса мысленно одной ногой уже была в машине, а другой рукой выставляла в ней климат-контроль на +30. Но что-то пошло не так…

– Деушка, так жалко уас, смотру – уы такая красывый, такая мокрый, вот, возьмите, вызовите сэбе таксы, – и водитель протянул Алисе мгновенно намокшие купюры.

– Но вы же и есть такси! – почти запустила Алиса фонтаны слёз.

– Очен мокрая уы, не могу уас к сэбе посадить.

На этой аскетичной прощальной ноте благородный рыцарь восточного происхождения запрыгнул в своего коня «в шашечку» и, газанув, оставил Алисе фейерверк мокрых брызг. Протерев глаза дворниками собственных ресниц, Алиса обнаружила зажатыми в правой руке уже порядком подразмякшие две пятисотрублевые купюры. На обороте каждой из них по реке перед Соловецким монастырем, в полном штиле и безмятежности, плыли по два кораблика.

«Пять и шесть, – мысленно резюмировало левое полушарие Алисы, – осталась последняя, седьмая».

Поездка в метро прошла прекрасно! Если не считать того, что чуть менее увлажненные пассажиры демонстративно отсаживались от нашей просветленной кикиморы, а напоследок ее юбку зажевало эскалатором. На пересадке между линиями у Алисы возникла идея немного обсохнуть в зоне подземной вентиляции, но, обнаружив, что ее уже оккупировала пара бездомных, Алиса с особенным рвением поспешила домой.

Оказавшись там несколько позже, чем планировала, Алиса обнаружила в дверях коуч-няню в позе возмущенной жены – только с плюшевым медведем вместо скалки. Алиса невнятным жестом сделала Игорю знак, повествующий о том, что еще минута – и она умрет. И, так же молча завалившись в свою спальню, тремя движениями скинула с себя все, что хлюпало на ней последние полтора часа, и нырнула в постель.

Наутро Алиса с удивлением обнаружила себя и свой телефон сухими и дееспособными. Последний распирало от желания сообщить Алисе обо всех сообщениях и вызовах, которые она пропустила, пока боролась со стихией.

Одно из них особенно резануло Алисе взгляд и впоследствии где-то в области сердца:

– Привет. Я не смог дозвониться. Надеюсь, у тебя всё в порядке. Прости, что так вышло. Под окном белый BMW – это тебе от меня просто так, за все хорошее, что между нами было. В бардачке деньги – те, что должен был тебе с продажи Volvo. Ключи вчера передал твоему новому сожителю. Поздравляю, рад, что у тебя так быстро все наладилось. Я бы хотел увидеть сына завтра. Если можно.

Алиса несколько раз пробежалась глазами по данному набору букв, прежде чем они сложились для нее в смысловой пазл. Из последних сил, не оставшихся у нее еще со вчерашней прогулки, она встала с кровати и с дирижерской уверенностью распахнула штору. На крыше белого BMW, мигая целой толпой солнечных зайчиков, золотился на солнце ярко-лимонный бант.

Алиса не понимала, сколько времени она провела, глядя в окно, но, когда экстатический столбняк немного ослабил свою хватку, первым делом на всю квартиру поинтересовалась:

– Алиса, как работает маточное лассо? В ответ – ни «ту-дум».

– Алиса, ты оглохла? Алиса?

Так и не докричавшись до единственного существа на всем белом свете, который прежде никогда не отказывал ей в беседе, Алиса открыла дверь в гостиную и обнаружила онемевшую давеча по Алисиной немилости нейроподругу.

– Алиса, прости, я больше так не буду, – раскаялась Алиса, подключив другую Алису к источнику.

Ту-дум: Ну ладно, так и быть, вы прощены, ха! Мир, дружба и свободный интернет!

«В целом этого более чем достаточно для счастья», – внутренне согласилась с воскреснувшим ботом Алиса.