Никаких больше попаданцев!

— Ну, что еще ты хочешь у меня выпытать? Давай, пока я нахожусь под реальным небом (на удивление сохранившим свою чарующую яркость), обдуваемый природным ветром (от которого даже не воняет) и смотрю на настоящие облака (что так чисты и невинны), я еще в настроении с тобой поговорить обо всяком. Спрашивай, — уведя взгляд ввысь, сказал Брэйк.

Каждый круг после Первого был меньше предыдущего. А потому именно зайдя во Владения каждого можно было насладиться истинным небом (с дневными облаками и ночными звездами) и природой этого мира. Или тем, что от неё в виде многочисленного плюща, оплетающего местные каменные многоэтажные заброшки, редких полянок и одиноко стоящих посреди прежних скверов и площадей деревьев тут «сохранилось». Эти «каменные джунгли» никого особо симбиозом сгинувшей цивилизации и буйством новой жизни не вдохновляли. А вот бескрайние небесные просторы манили всегда. Тут и там можно было (если присмотреться и знать, где искать) найти забытые кем-то телескопы и оборудованные для любований небом места. Признаться честно, сам Лин именно когда-то возжелав, по глупости и наивности своей, взглянуть на эту картину впервые попался в лапы Хаоса. Вспомнив об этом, он сумел понять, куда устремлён взор Линварта, а потому предпочел обдумать свои следующие слова.

Много негодования так и скреблось по горлу юного Лина, желая вырваться наружу, в виде фраз недовольства и возмущения. Немало вопросов, касательно Первого круга также вертелось у него в голове. Желание просто взять и заявить, что он в любом случае останется, а после стоять до победного на своем тоже пробегало у него в голове. Но вместо этого, видя пред собой самого странного из всех сотрудников Бюро по противодействию Хаосу, коих ему еще удалось повстречать, хотелось спросить лишь одно:

— Каково это, проработать тут 10 лет, но при этом остаться столь одиноким? — в какой-то мере в эти слова Лин вложил свой укор в сторону Линварта. В какой-то мере реально желал его понять. А в какой-то надеялся разглядеть отголосок собственного будущего. — Я еще не слышал, чтобы хоть кто-нибудь из сотрудников на столь долгое время задерживался в отделе, работая Покорителем. Ну, точнее, исполняя свои прямые обязанности, а не просто сдерживая крупицу Хаоса внутри себя.

— Так ты хочешь пробить меня на слезу, задеть или тебе реально интересно? — спросил Брэйк.

— Пожалуй и то, и то.

— Я, вообще-то, нарочно прямо при тебе со столь многими людьми сегодня заставил себя пообщаться.

— Половина из них — мои знакомые. Или хотя бы знакомые семьи. И они постоянно уводили взгляд в мою сторону, задавая один и тот же немой вопрос: кто вообще этот «чистый» (без корпоративного «железа» в теле) чудик рядом с тобой?

— Прямо-таки «чудик»? — будто бы сгорбившись еще сильней прежнего, выдавил из себя с насмешкой Брэйк. — Грубить тому, кто тебя выше по званию (а не «старшой»!) — это прямое нарушение субординации. Когда-то, особенно в таких местах, вдали от цивилизации, за такое могли и зарубить. А потом всё скинуть на Хаос.

— Значит, такие времена прошли? — ничуть не дрогнув, спросил Лин.

— Сейчас Хаос итак режет, рубит и пережевывает чересчур многих.

— А виной тому?..

— Попаданцы, реинкарнаторы, регрессоры, остаточные и всё новые и новые твари Хаоса — да все разом. Как и всегда. Только в аномально больших количествах. Сейчас на наш бедный единственный в мире кибернетический городок навалилось немало проблем. Но все они — не здесь. На Первом круге сугубо серость повседневности и застой, провонявшие низкокачественным маслицем для имплантов.

— И разве это так плохо?

— Мы не про обычных людей говорим, дурак. На кой-черт ты стал Покорителем, если не дабы противостоять всем этим разносчикам Хаоса?

И тут Лин мог бы на эмоциях ответить, что пережил втянувшиеся в него пять единиц Хаоса лишь по велению удачи, но не собственного желания. Однако вступил в ряды бюро по противодействию он уже по своей воле. А потому нечего тут было от всего этого отрекаться.

— Тогда почему вы остались? Покорители с таким стажем или выходят на заслуженную пенсию или забираются куда выше.

— А кому еще? У меня как раз всего две единицы, что даже до стандартных ныне трёх никак не дотягивает. Эта бандура в печатях она так, время от времени помогает, — кивнув подбородком на свою поклажу, выглядевшую в разы современней его самого, ответил Линварт. — Стаж, возраст — знаешь, эти вещи по жизни уважать, конечно, стоит. Но сугубо по ним судить никак не стоит…

— Но если вы такой благородный трудяга, единственный на Первом, то это возвращает нас к первоначальному вопросу…